На встрече «Нормандской четверки» в Париже, которая как будто должна состояться, президент Зеленский в принципе может сделать «ход лошадью»: скажет, что украинская сторона согласна на разведение сил еще на некоторых «пилотных» участках линии разграничения.
Как дело пойдет после этого, уже другой вопрос. С большой вероятностью — так, как уже есть на участке луганского фронта, у поселка Золотое, где туда, откуда отошли украинские военные, не замедлили прийти подразделения полиции и Национальной гвардии бывшей Украины.
Может быть и так, что Зеленский декларативно заявит, будто Киев готов отвести войска по всему четырехсоткилометровому фронту. Что из этого выйдет на самом деле, это, как говорят, еще надо будет посмотреть.
Но тут для понимания всей ситуации более важно даже не разведение войск, а то, что будет происходить на бывшей Украине за спинами ее вроде бы отведенных Вооруженных сил. Что именно — это видно из происходящего на бывшей Украине на протяжении даже не последнего пятилетия, а всех 28 лет «незалежности».
Там улицам присваивают имена фашистских прислужников, историю — с древнейших времен и до наших дней — извращают и переписывают, Крым собираются вернуть, теперь уже с помощью европейских бизнесменов, которым киевская власть не рекомендует ездить на солнечный полуостров и вести с ним дела. В целях «возвращения» Крыма в Киеве уже даже создана специальная рабочая группа. К этой «кампании» подключился и начальник Генерального штаба ВСУ генерал Хомчак.
Для Донбасса, также с целью его «реинтеграции», киевская власть продолжает разрабатывать систему «переходного правосудия».
А уж заявление президента Зеленского, сделанное 23 ноября, во время отмечания очередной годовщины «голодомора» 1932-1933 годов на тот счет, что «голодомор» бывшая Украина «нiколи не забуде й не пробачить» (на русском — «никогда не забудет и не простит» — И. С.), и вовсе срывает все маски.
Те, кого нельзя простить, подлежат экзекуции. Какая из существующих сейчас стран «виновата» в «голодоморе», также известно. Об этом говорит вся внутренняя и внешняя политика киевской власти. Но такая линия — не что иное, как продолжение войны, только другими средствами.
Киевской власти, персонально поменявшейся вследствие выборов 2019 года, по многим соображениям выгодно, чтобы полевая составляющая войны против республик Донбасса закрепилась во внешне застывшем, подвешенном (можно сказать, в «пристрелочно-тренировочном» для ВСУ) состоянии. Это поможет перенести основную часть представления на фронт политики. И вышло бы вполне подходяще, если бы так удалось протянуть до выборов уже 2024 года.
***
Администрацию президента Трампа такой вариант тоже устраивает. Вступать в серьезный конфликт с Россией, да еще из-за какой-то там Украины, она не собирается. И принимать бывшую Украину в НАТО в Вашингтоне также не торопятся. О чем вполне прозрачно 24 ноября напомнил помощник президента США по национальной Роберт О’ Брайен. «Вопрос о вступлении Украины в НАТО сейчас не стоит на повестке дня организации», — объяснил он, находясь в канадском городе Галифаксе.
Другое дело, что Киевской власти позволено волочиться за альянсом, чтобы так или иначе к нему прицепиться. В такую политику входят разные контакты на политическом и военном уровнях, постепенный перевод вооруженных сил бывшей Украины на натовские стандарты, присылка на Яворовский полигон и в другие места военных инструкторов, проведение совместных военных учений и не только это.
Напрочь отказать киевской власти в ее неуемных желаниях и домогательствах для США и НАТО означало бы сдать Киев, а на это они не пойдут.
Под такой фон украинские войска не прекращают на Донбассе стрелять, а президент Зеленский в своем очередном видеоролике поведал, что в Париж он едет, в первую очередь, «за поверненям окупованих територiй та людей» — «за возвращением оккупированных территорий и людей».
В Москве, зная киевские подходы, также подстраховались, и пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков сообщил 25 ноября, что отдельной встречи Владимира Путина с Зеленским в Париже не планируется. Правда, как и многое другое, о чем в Москве говорится, это было сказано также в обтекаемом, допускающем какие-то изменения, стиле.
***
Количество обстрелов на донецком фронте за последние несколько суток снизилось. Нарушений режима прекращения огня за сутки 23 ноября было зафиксировано 12, в течение суток 24 ноября — шесть, за сутки 25 ноября — столько же. На протяжении суток 26 ноября ВСУ постреляли опять больше — девять раз, а сутки 27 ноября снова отметились 12 обстрелами.
Но это также не больше, чем создание «фона», подходящего для переговоров в Париже. И еще то, что киевской власти было необходимо раньше, и в чем она продолжает нуждаться: выигрыш времени. А запас времени Киеву нужен для того, чтобы за линией разграничения, независимо от того, останутся ли украинские войска там, где они находятся сегодня или отойдут немного назад, кое-где или по всему фронту, никто не мешал выстраивать государство, куда Донбассу возвращаться не возможно и не нужно уже теперь. Но которое ставит своей непременной целью его поглотить.
На киевскую власть по-своему работает и то, что она не только выглядит, но и в действительности почти во всех отношениях выступает несуразной, карикатурной и анекдотической, представляя пародию на саму себя.
По этой причине киевский режим — постоянный предмет колкостей и насмешек на политических ток-шоу и в политологических сочинениях. Происходящее на бывшей Украине нередко действительно смешно. Только этот смех никак не останавливает кровопролития и не прерывает счет унесенных жизней.
Но при взгляде со стороны, в том числе из Москвы, такая «смехопанорама» притупляет зрение и расслабляет восприятие, что неминуемо затягивает и затрудняет решение проблемы.
***
— Гвардию, ваше величество, гвардию, и я принесу вам победу! — наперебой кричали французские маршалы и генералы Наполеону, подскакивая на разгоряченных конях к его полевой ставке, разместившейся к западу от Бородинского поля.
Но император и полководец лишь молчаливо и настороженно взирал на поле гигантского сражения и уже во второй половине кровавого дня, так и не принесшего ему то, чего он ожидал, мрачно бросил фразу, вошедшую в учебники истории:
— За 800 лье от Франции я не могу рисковать своим последним резервом.
***
Отличие сегодняшнего положения России от того, которое было в Отечественной войне 1812 года, в том, что враг пришел не издалека. Он возник на почве местных условий, над чем, само собой, не упустили случая применить свое влияния и те, кто находятся далеко, и те, кто и не очень.
От Москвы до Киева, Харькова, Сум и до других, не столь отдаленных мест, находящихся под контролем киевской власти, не две с половиной тысячи километров, а гораздо меньше. В мировом стратегическом масштабе это почти рядом со стенами Кремля и кольцевой автомобильной дорогой. Кто для Киева первый политический и военный противник, этого там и не думают скрывать. А при скорострельности и дальнобойности современного оружия любые расстояния на Земном шаре в определенном смысле значения уже не имеют.
Но все же чем дистанция от огневой позиции до цели, по которой надо попасть, меньше, тем лучше. Есть уровни и пределы, где старое правило остается в силе.
Поэтому от киевской власти на Западе могут иногда дистанцироваться на словах. Не позволяют также заниматься ей военной самодеятельностью, ругают за отдельные дела и регулярно совершаемые глупости. Придерживают даже денежную помощь, но отказываться от ее услуг и, тем более, сдавать Киев не собираются.
Из всего этого выходит, что заверения со стороны России об отсутствии у нее каких-либо намерений нападать на бывшую Украину, а уж «пробивать» какой-то там «коридор» в Крым у нее и в мыслях нет, становятся для киевской власти также дополнительной гарантией безопасности. А, следовательно, и продлением на неопределенно долгий срок времени и возможности делать то, что она делала до сих пор и чем намерена заниматься дальше.
И уж как следствие того, что на киевском направлении мировой политики было, есть и, судя, по многому, никуда скоро не денется — проливаемая кровь и уносимые жизни. Их отдают те, кто на Донбассе вынужден был уйти на войну еще 2014 году, но выйти из нее не считают себя вправе и сегодня.
***
Главной задачей киевской власти после встречи «Нормандской четверки» в Париже останется то же, что и сейчас: служить брандером с тлеющим фитилем, подосланным под бок России.
А чтобы судно-поджигатель раньше времени не сгорело в одночасье или не взлетело на воздух в один момент из-за дурости и врожденной склонности к военной пиромании своего экипажа, обкуренную зельем команду притормаживают разными инструкциями и наставлениями или дрессируют преднамеренными задержками денежного содержания.
Пока поручение состоит не в том, чтобы устроить пожар или взрыв, зона напряженности должна разогреваться и разжигаться медленно и постепенно.
Эстония, в отличие от бывшей Украины, давно уже член НАТО и Европейского союза. С этой точки зрения она полностью интегрирована в Западный мир и в Евроатлантическую систему.
Но система и отвела Таллинну роль мелкого провокатора, чья обязанность — дразнить большого медведя с дубиной, то есть Россию.
При всем том, что между поджигателем фитиля замедленного действия — киевской властью — и тявкающей Моськой Эстонией существуют немало различий, в евроатлантических раскладах они — два сапога пара.
Видно, почему Зеленский перед выездом в Париж съездил не куда-нибудь, а в Таллинн. И понятно, что не так просто, кроме велосипеда и баночки меда, которые подарила гостю президент Эстонии Керсти Кальюлайд, президенту Зеленскому одновременно подбросили еще одно подспорье и подпитку.
Министр иностранных дел Украины и шустро солидаризировавшиеся с ним главы внешнеполитических ведомств таких «приазовских» держав, как Литва, Эстония и Швеция, 26 ноября выступили со специальным заявлением, в котором призвали Россию «разблокировать Азовское море», чтобы обеспечить беспрепятственный доступ к находящимся на его берегах украинским портам.
А на следующий день, 27 ноября, в поддержку киевской власти в свете предстоящего «Нормандского» саммита выступил и американский государственный департамент. Госдеп США в отдельном заявлении указал, что полностью поддерживает «мирные инициативы» (интересно, какие?) Киева, и, само собой, «Соединенные Штаты подтверждают непоколебимую поддержку суверенитету и территориальной целостности Украины».
И уже сам госсекретарь США Майк Помпео к этому добавил: «Наша поддержка суверенитета Украины неустанная. Мы работаем с нашими союзниками и партнерами, чтобы держать Россию под давлением».
Выходит так, что все, чем занималась киевская власть до сих пор и что намерена делать дальше, правильно. Во всяком случае, с американской точки зрения. А другого восприятия действительности власти, посаженной в Киеве, и не надо.
С посылкой таких сигналов заранее ясно и то, в каком ключе и с какими целями делегация бывшей Украины во главе с президентом Зеленским собирается вести разговор в Париже.
Что делать с этими околачивающимися у ее границ поджигателями и тявкающими из-за «бугра» моськами, в России пока не знают. Испытанная только что ракета «Авангард» летает, конечно, в 20 раз быстрее скорости звука и по остальным показателям не имеет аналогов в мире, но предназначена она для других случаев и для запуска по целям, более крупным, чем дрессируемые из-за кулис, пироманы и мелкие провокаторы.
Поэтому избрана такая линия. В Москве признают, что по соседству существует столица с совсем недружественным по отношению к России режимом. Под контролем этого режима остается немалая территория, граничащая к тому же с Россией на большой протяженности. Все это составляет определенную проблему.
Против этой проблемы приходится выставлять некоторую блокировку. Но в остальном проблема не настолько велика и не так уж нетерпима, чтобы уделять ей непропорционально много внимания.
***
Исходя из этого Москва действует таким образом, словно этой проблемы не существует вовсе. Или как бы «поверх» нее. Внешняя политика России сосредотачивает сейчас свои усилия на восточном и южном направлении. Расчет строится на том, что создаваемый новый миропорядок так когда-нибудь обставит киевскую власть, что она окажется в положении начисто проигравшегося картежника. После этого думать о себе и о других в Киеве смогут, что угодно, но делать ходы будет некому и нечем.
Задумано, может, и неплохо. Загвоздка только за одним. Надо, чтобы так вышло на самом деле и до этого, в любом случае, придется еще дожить.
И, чтобы не зацикливаться на мелочах и оставить за карточной партией свободу идти своим вялым и затянутым путем, в Москве теперь уже не исключают, что двусторонняя встреча президентов России и бывшей Украины на «полях» Парижского саммита состояться может. Об этом также 27 ноября сказал помощник Владимира Путина Юрий Ушаков.
Если вернуться к логике и смыслу Минских соглашений, то они исходят из того, что на бывшей Украине развернулась гражданская война, являющаяся, однако, ее внутренним делом. Следовательно, если эту войну возможно все-таки закончить способом переговоров, то они должны проходить между «сторонами конфликта» — Киевом и республиками Донбасса. Но в этом есть и признание того, что вновь разгоревшаяся гражданская война, как, впрочем, и та, что была в 1918-1920 годах, снова приняла форму и характер конфликта между двумя государствами, основывающимися на несовместимых идеологических и политических принципах.
Но если исходить из факта войны двух противоположных во всем государств, формальной логики, а также из того, что непрекращающийся конфликт — исключительно внутреннее дело бывшей Украины, значит, за каждой из воюющих сторон остается и право довести свою борьбу до победного конца. А остальному миру, в том числе и странам, назвавшимся гарантами Минского процесса, и при таком исходе гражданской войны только и останется, что признать победителя победителем.
Однако страны-гаранты и Россия — первая рекомендуют и призывают покончить с войной мирными переговорами. И уж на этой основе государство под желто-голубым флагом, куда вернется и Донбасс, должно будет то ли самостоятельно, то ли под влиянием внешних обстоятельств переформатироваться так, чтобы перестать представлять для Российской Федерации проблему и опасность.
Но основное препятствие на пути к такому решению состоит в том, что оно полностью расходится с американской позицией и той изначальной задачей, поставленной перед Киевом еще в 1991 году.
И еще, если кто-то думает, что логической точкой в конфликте, вспыхнувшем уже войной в 2014 году, стал бы суд над виновниками стрельбы по людям на киевском Майдане, разгрома крымского автобуса под Корсунем-Шеченковским, сожжения десятков одесситов в Доме профсоюзов и таких же прочих. Но судебный приговор был бы оглашен под тем же желто-голубым флагом и тризубом, то такой человек глубоко ошибается.
Во-первых, очень проблематично, что при таких государственных символах состоялся бы какой-то суд над теми, кто под этой же символикой делал то, что называется «революцией достоинства» и продолжает выступать дальше.
А, во-вторых, такой суд, если уж чем-то «прижмет», могут устроить как инсценировку, проведенную для отвода глаз, сделав козлами отпущения отдельные фигуры и группы особо оскандалившихся субъектов.
Для конкретных одиозных персонажей суд и приговор, наверное, стали бы чувствительной экзекуцией или даже личной катастрофой. Но киевская власть как государство и политический режим, враждебный России, направленный против России и выполняющий задачу тлеть огнем войны у российских границ от даже показной демонстрации своей действенности только бы укрепились.
Но все, что известно об идеологии и политике, ставшими причинами войны против Донбасса, подводит к совершенно иному выводу. Точку в этой истории могли бы поставить только поражение и крах идеи и государства, эту войну развязавших.
Но осуществиться такому финалу мешает задача, поставленная перед бывшей Украиной как самой собой, так и из-за кордона, и чье исполнение получает неизменную твердую поддержку из разных столиц: от каких-то там Таллинна, Вильнюса и Стокгольма до самого Вашингтона.
г.Донецк
