СЫНОВЬЯ СБЕРЕГЛИ ВОСПОМИНАНИЯ ОТЦА-ФРОНТОВИКА[1]
НЕМЦЫ И ХИМИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ Немцы все чаще применяли на Восточном фронте химическое оружие (летом 1942г. — под Харьковом, в керченских каменоломнях и т.д.). В СССР было принято решение и у нас создать химическое оружие (точнее, химические войска). В частности — авиачасти, способные его применять. Это были штурмовики, которым вместо бомб подвешивали баки с боевыми ОВ. Они должны были распылять их над территорией противника.
После того, как подобные войска были созданы, Сталин заявил на весь мир, что если Германия посмеет применить боевые ОВ на фронте, то СССР зальет боевыми ОВ всю Германию. После этого заявления немцы побоялись применять на фронте свои боевые отравляющие вещества в широких маCштабах.
Военное училище химической защиты было создано под Ташкентом (пос.Янгиюль). Папа попал туда во второй половине 1943г. (даже ближе к осени). Туда собрали только боевых летчиков. Учиться было очень тяжело. Страшная жара, плохое питание – по нормам тыловых частей. А они с утра до вечера учатся (теория), а после в (противоипритных) химических костюмах обеззараживают местность в пустыне, которую полили с самолетов боевыми ОВ.
Все курсанты — офицеры-фронтовики, все с наградами. Был среди них и один Герой Советского Союза, Красавин, с очень хорошим по тем временам образованием. Его вопросов боялись даже иные преподаватели училища. СЛУЧАЙ НА ЗАНЯТИЯХ (кажется, с Красавиным). Идут занятия. Ему это совершенно не интересно, так как у него за плечами вуз (или несколько курсов московского вуза), а здесь лишь училище военного времени. Он с интересом смотрел в окно на игру в футбол соседней эскадрильи. Это заметил преподаватель и, недовольный таким отношением к своему предмету, вызвал его к доске. Что-то спросил. Тот четко, но с видимым неудовольствием ответил (недоволен, что его оторвали от наблюдения за игрой в футбол).
Преподаватель еще что-то спросил. Красавин опять ответил, но всем было видно, что курсант явно тяготится своим пребыванием у доски и хочет скорее оказаться на своем месте и смотреть футбол дальше. Преподаватель чувствует это и все не отпускает курсанта…
Просит его нарисовать на доске угол атаки самолета. Тот, явно раздраженный этим (легким) вопросом, рисует очень маленький угол (скажем, надо нарисовать угол 8-10 градусов, а он рисует 2 градуса). Преподаватель задает новые вопросы. Тот отвечает безукоризненно.
Тогда преподаватель, чувствуя какой-то подвох с углом атаки, спрашивает: «Курсант Красавин, не могли бы вы увеличить угол атаки?» Можно, отвечает курсант и продлевает усы угла до конца доски. Аудитория замерла. Что будет дальше? Это же явное издевательство над преподавателем! Тот, немного помолчав, объявляет: «Вам двойка!»
Тут уж всем стало не до смеха. Ведь в наказание за двойку вся эскадрилья не пойдет в увольнение. Поняв, что шутка зашла слишком далеко, курсант обратился к преподавателю: «Я ведь кое-что вам отвечал. Нельзя ли увеличить оценку?» «Можно, — отвечает преподаватель. — Как вы мне увеличивали угол, так я вам увеличиваю оценку».
И поставил огромную двойку на весь лист журнала.
ВЫПУСК ИЗ УЧИЛИЩА Выпускные экзамены. Все волнуются, а Красавин говорит: «Они умнее, а нас больше». В первую очередь шли те, кому все равно, какой билет отвечать. Постепенно становилось ясно, какие вопросы еще остались. Можно успеть подготовиться. Наконец, экзамены сданы. Все ждут распределения. А его все нет и нет. Скука.
Любимым занятием офицеров-выпускников стало информирование своих товарищей о слухах (кого куда и когда направят). Вот идет офицер и держится за карман рукой. Значит, есть утка. Рассказывает, что сам слышал в штабе, политотделе, от знакомого писаря и т.п., что скоро нас…
Но, как это часто бывает, все произошло неожиданно. Приказ: всем построиться. Для военных это дело обычное. И вдруг начинают зачитывать приказ, кого и куда назначить. А было это весной 1944г. Слушают офицеры приказ и недоумевают: практически весь выпуск получил назначение на Дальний восток. На фронт попали только 4 человека (в том числе и папа).
Все удивлялись. Почему это их, фронтовиков, направляют в глубокий тыл? А это уже шла подготовка к войне с Японией. Туда и нужно было направлять летчиков с боевым опытом. А папа получил направление на 2-й Белорусский фронт.
ВЕСНА 1944г. Папа прибыл на 2-й Белорусский фронт. Ему присвоили звание капитана, и он получил назначение на должность начальника химической службы 13 РАБа (района боевого базирования). Это большая должность. В его подчинении находились несколько аэродромов (точнее, химические службы этих аэродромов).
В условиях фронта иногда складывались весьма своеобразные ситуации. К примеру, папа (начальник химической службы РАБа) имеет звание капитан, а в подчинении у него подполковники, майоры. У отца есть самолет, чтобы можно было летать с одного аэродрома на другой (конечно, не личный самолет, а типа ПО-2, которым он мог пользоваться при случае).
Приходит к нему подполковник и обращается: «Товарищ капитан, разрешите обратиться..». С точки зрения военной субординации полная нелепость: старший по званию — в подчинении у младшего. Нечасто, но на фронте такие казусы были.
СЛУЧАЙ ТОГО ВРЕМЕНИ (из книги) Летом 1944г. началась операция Багратион. В ней участвовали три фронта. Они разгромили немецкие войска на территории Белоруссии и вошли в Польшу. Это наступление было настолько мощным и стремительным, что немцы ничего не могли сделать. О мощи нашего удара говорит такой любопытный факт из книги Дмитрия Щеглова «Три точки – тире. Уполномоченный военного совета фронта». М.1963г.
Это ленинградский драматург. На фронте он занимался контрпропагандой против немецких войск (листовки, передачи с переднего края через громкоговорительную установку и т.д.). Он пишет, что как-то шел ночью один, в плащ-накидке (погон не было видно) и наткнулся на двух бредущих куда-то немецких офицеров.
Он заговорил с ними по-немецки и те сказали ему, что идут домой, в Пруссию, так как удар русских был такой силы, что война явно уже закончилась. Узнав, что они ошибаются, они очень огорчились. И он уговорил их сдаться в плен.
СЛУЧАЙ НА ВОЙНЕ В Белоруссии очень много болот. Часто дорога идет между болотами или в глухом лесу. В этих условиях наши летчики бомбили начало и конец колонны. После этого ей деваться уже было просто некуда. Можно или погибнуть или сдаться в плен. Часто едешь по дороге, — вспоминал отец, — а с обеих сторон обочины завалены разбитой немецкой техникой, трупами лошадей и т.д. Расчищать успевали только середину дороги. Едешь, как в желобе.
КАК ПАПА УЗНАЛ О ПОБЕДЕ Он спал. Вдруг ночью раздалась страшная стрельба. Он выскочил на улицу. На ходу достал пистолет из кобуры. Ошалело смотрит вокруг, пытаясь понять, что случилось. Все небо в огнях, грохот страшный. Стреляют зенитки, пулеметы, повсюду слышны автоматные очереди, винтовочные и пистолетные выстрелы.
К нему подбегает …(боец) …и радостно кричит: «Товарищ капитан, война кончилась!».
В КАБИНЕТЕ ГИТЛЕРА Был папа и в кабинете Гитлера в самые первые дни взятия Берлина (когда еще не успели там поставить охрану и уже никого не пускали). Собственноручно отрезал кусочек от личного глобуса Гитлера. Правда, ему уже достался только Тихий океан. Впоследствии эта реликвия куда-то задевалась. Взял оттуда и несколько листов бумаги. На одном из них он написал письмо своей будущей жене. В нем он описал вид центра Берлина в первые дни после его взятия.
ПОДЗЕМЕЛЬЯ РЕЙХКАНЦЕЛЯРИИ В первые дни после взятия Берлина папа вместе с несколькими офицерами штаба 13 РАБа побывал в подземельях рейхканцелярии. У входа еще не было охраны, чтобы никто не бродил там без дела. Да и небезопасно это было.
Подземелья обширные, в несколько этажей, можно просто заблудиться. Допускалось, что там еще могут прятаться недобитые гитлеровцы. Папа и его товарищи там чуть не погибли. И это уже после Победы!
Они наткнулись там на вооруженных до зубов гитлеровцев. Встреча оказалась неожиданной для обеих сторон. На какие-то секунды опешили обе стороны. Первыми опомнились летчики. Кто-то из них бросил под ноги немцам ремень (или что-то другое). И летчики бросились бежать. А немцы, решив, что это граната, бросились бежать в другую сторону.
Потом они опомнились и открыли огонь из автоматов, но летчики успели скрыться за углом коридора. Немного поблуждав по коридорам, выбрались наружу. Сообщили каким-то встретившимся бойцам о своей встрече с гитлеровцами, отправились к себе в штаб. Узнав о случившемся, начальник штаба 13 РАБа крыл их вовсю за эту «экскурсию».
Его можно было понять — ведь могли погибнуть сразу несколько ведущих офицеров штаба (например, папа был начальником химической службы РАБа).
О РЕЙХСТАГЕ Папа и его товарищи по штабу расписались на стенах рейхстага. Там уже была надпись сталинградцев о том, что они дошли до Берлина и довольны развалинами рейхстага. «Полностью согласны. Ленинградцы», — написали ниже папа и его товарищи.
БОЕВАЯ СУДЬБА В 1941г. ушли на фронт три друга-летчики, молодые лейтенанты. Вася Бобков сбит на первом же боевом вылете (погиб). Коля Васильев – за всю войну ни одной царапинки, вся грудь в орденах, закончил войну командиром истребительного авиаполка, летал с сыном Сталина Василием. Говорил, что сын Сталина летает хорошо. Ему очень нравилась моя мама, и он не один раз звал ее замуж: «Все к твоим ногам брошу».
Уже после войны они встретились на квартире у папы (он тогда болел). Пока папа куда-то вышел на минутку, Николай опять предложил маме уехать с ним (он тогда служил в Польше). Но мама отказалась. Сказала, что она выйдет замуж только за моего папу.
Третьим летчиком был папа. Он был очень тяжело ранен в декабре 1941г., но остался жив. Второй раз он оказался на грани смерти в 1956г., когда чудом остался жив после отравления боевыми ОВ уже в Симферополе (Урым). Он тогда был офицером-химиком в штабе МПВО (ныне эта служба называется ГО). Он с группой офицеров работал с боевыми ОВ. Что-то там случилось, и ОВ попали в помещение, где работали офицеры.
Почти все офицеры умерли на месте. Папа чудом выжил. У него сошла кожа со всего тела (осталась только пленка). Его самолетом отправили в Ленинград, в Военно-медицинскую Академию. Сопровождавшая его медсестра на аэродроме плакала, считая, что он все равно умрет. Но мама верила и уверяла всех, что он выживет. Вместо кожи у него была только пленка, поэтому он лежал в академии на специальной койке под колпаком (чтобы микробы на попали на него).
Папе повезло. Из США выписали только что открытый там адренокортикотропный гормон. У него восстановилась кожа, и он пошел на поправку. Большую роль в его выздоровлении сыграла его крепкая нервная система и неприхотливость. Он всегда был всем доволен. Он рассказывал, что, когда лежал в Академии, его сосед уже ходил по палате. Но всегда был чем-то недоволен, постоянно раздражен: то еда не такая, то полотенце не то, то простынь на кровати не такая белая. И вот я встал и вышел, а он умер, — вспоминал папа.
КУРЕВО НА ФРОНТЕ До войны все самолеты в аэроклубе были деревянные. Когда объявляли перекур, те, кто не курил, ложились отдыхать тут же, под крылом самолета. А те, кто курит, должны были отбежать на 800 м от самолета, быстро покурить и опять бегом обратно (иначе не успеешь). Вот и пошло среди курсантов движение «Бросай курить». После этого отец не курил даже на фронте, в блокадном Ленинграде.
ФАКТ На фронте. Один летчик очень боялся инфекции. Он никогда не вытирался общим полотенцем и, растопырив руки, сушил их. Всем ничего, а он умер от какой-то ерунды.
ФАКТ В аэроклубе была девушка Нина Суханова. Как-то копается она в моторе на лютом морозе (пальцы к металлу примерзают), а мы, — вспоминал папа, — быстро справились со своей работой. Подошли к ней. Кто-то говорит: «Давай помогу!». А она отвечает: «Спасибо мальчики, но ведь в полете вас со мной рядом не будет…» Надо все уметь делать самой. Вскоре началась война. Судьбу ее папа не знает.
ФАКТ Когда пришли в Германию, многие офицеры стали больше пить, так как продуктов и выпивки хватало. Папа не пил, поэтому довольно часто страдал от этого. Если ожидался приезд в штаб большого начальства или могли позвонить сверху, папу обязательно назначали дежурным по штабу 13 РАБа. Все знали, что даже если весь штаб перепьется, дежурный офицер будет трезв, как стеклышко.
СЛУЧАЙ Как-то в штаб 13 РАБа приехал маршал Рокоссовский (кажется, я правильно запомнил фамилию). В его честь устроили банкет. Большой длинный стол заставлен всевозможными яствами. Обедают, произносят тосты. Надо переменить блюда. Последовала команда: «Товарищи офицеры, всем встать и выйти из-за стола!» После к столу подошли адъютанты. По команде разом сдернули скатерти вместе с хрустальной посудой, тарелками с недоеденной едой. Звон разбитой посуды. Столы застелили новыми скатертями, накрыли их и банкет продолжился.
СЛУЧАЙ В субботу, 21 июня 1941г., мама сбежала втайне от своей матери из дома на ул.Таврическая, 29, к телефону-автомату на углу ул. (10-я Советская и Суворовского пр.). Она договорилась с папой, что они встретятся завтра (22 июня) и поедут на Кировские острова (там находился ЦПКиО им.Кирова). Но встреча не состоялась, так как началась война. Встреча состоялась уже после войны.
ФАКТ 8 сентября 1941г.замкнулось кольцо блокады вокруг Ленинграда. Днем папа находился на Старо-Невском пр.,172 (здание райисполкома).Зная город, он понял, что бомбят Бадаевские продовольственные склады. Он очень обрадовался, что немцы бомбят продовольственные склады, а не завод «Большевик» и другие предприятия, производившие вооружение. Этому радовались и другие. Мы тогда не понимали, что это страшнее, вспоминал папа.
ФАКТ Удивительная история произошла в блокадном Ленинграде. Фронт. 55-я Армия обороняет район Шушары, Московская Славянка. У входа в землянку стоит матрос (часовой). Он зачем-то наклонился. В это время раздался пронзительный свист, и немецкая мина прошла прямо по его спине. Она как бритвой (стабилизатором) разрезала бушлат. У него — ни царапинки. Он снимает бушлат спереди, не расстегивая пуговиц и, презрительно морщась, говорит: «Жаль, бушлат испортили, а он еще совсем новый». Страха у него нет.
СЛУЧАЙ В блокадном Ленинграде в 1941г. немцы гонялись на самолете даже за отдельным человеком. Папа куда-то шел через поле. Вдруг появился немецкий самолет. Папа бросился на землю, весь сжался в комок, ноги к животу подтянул (он у нас высокий) и видит, как фонтанчики пыли от очереди немецкого пулемета все ближе и ближе к нему. Ну, думает, все, конец. Но пули прошли мимо. А немецкий летчик из кабины свесился и, улыбаясь, смотрит на отца. Отец говорит, что он и сейчас отчетливо видит лицо этого летчика. Самолет улетел и не больше не вернулся. Как видно, кончились патроны.
ФАКТ Ленинград.1941г. Блокада. Голод. На фронте тоже голодно. Как-то к ним попала туша козла. Немедленно разожгли костер, стали варить мясо. Вдруг раздался свист немецкой мины. Взрыв. Перелет. Вскоре опять свист. Недолет. Отец дал команду немедленно уйти от костра (а все собрались кушать). Говорит: «Это вилка, следующая мина будет прямо сюда».
Бойцы очень неохотно выполнили приказ. Только отошли от костра на безопасное расстояние, как мина попала точно в костер. Все остались живы, но еды лишились.
СЛУЧАЙ Командир роты очень любил выпить. Молодые лейтенанты решили над ним подшутить. По телефону намекнули, что у них во взводе (а это передний край) есть выпивка. Он волнуясь попросил, чтобы без него не начинали, он сейчас будет. А под Ленинградом — болота, поэтому сплошных траншей часто нет. Под обстрелом он, наконец, прибежал к месту выпивки.
Когда ротный прибежал в штабную землянку, там полным ходом шла подготовка: кто-то резал хлеб, кто-то разливал по кружкам спирт. Послали вестового посторожить у входа, пока командиры будут выпивать (ведь подобные выпивки особенно на переднем крае командованием не поощрялись).
В общем, все было, как обычно в таких случаях. Разлили спирт, дружно чокнулись, выпили. Ротный стал закусывать. Тут молодые командиры дружно рассмеялись. Только тогда ротный (ст.лейтенант) понял, что его разыграли, и он пил не спирт, а обыкновенную воду. Поэтому-то и вкус у спирта был такой странный. Он покрыл их всех матом и отправился обратно. СЛУЧАЙ На фронт прислали группу узбеков (или таджиков). Под Ленинградом местность болотистая, поэтому траншеи во многих местах были не глубокие. Ходить по ним надо было согнувшись. А узбеки всегда бегали только по брустверу. Их не раз ругали за ненужную браваду, но они упорно делали по-своему.
Однажды какой-то узбек побежал по траншее, пригибаясь (как полагалось). А остальные солдаты потом окружили его и за что-то здорово ругают. Они ругаются на своем языке. Рядом оказался папа. Не понимая о чем тут спор, он попросил молоденького солдата-узбека перевести. Тот по простоте своей все и перевел, что все ругают узбека за то, что он бегал по траншее, а не по брустверу (как все).
Выяснилось: узбеки уже знали, что немцы пристреляли бруствер из пулемета, и когда замечали пригнувшегося бегущего по траншее человека, немедленно, не целясь открывали огонь из пулемета. Если попадут, то точно в голову. А если человек бежит по брустверу, то ранение будет лишь в ноги.
А наши солдаты и командиры думали, что узбеки — отчаянные храбрецы…
ФАКТ Папа вспоминал о такой психологической проблеме. Надо было решить, кому первому бежать по открытой местности из одной траншеи в другую: папе или ординарцу. С одной стороны, бежать первому лучше – немцы не ожидают этого, после они будут более насторожены. С другой, если сказать ординарцу «беги первым», получается, что командир как бы боится. Вот такая проблема.
РАНЕНИЕ ОТЦА 18 и 19 декабря 1941г. они ходили в разведку боем. Все было отлично. Потери были минимальные. Считалось, что они сумели полностью вскрыть огневую оборону противника. 20 декабря 1941г. пошли в настоящую атаку, но немцы открыли по ним ураганный огонь. Стало ясно, что немцы их перехитрили.
Почти все в той атаке полегли, хотя до немецких траншей дошли. Кажется, уцелело всего около 25 человек из той (кажется) бригады. Так кто-то потом рассказывал об этом отцу. Его в этой атаке очень тяжело ранило. Пуля вошла около правого глаза, а вышла через левую щеку. Левый глаз с тех пор ничего не видел. Оставшиеся в живых потом говорили отцу, что он шел хорошо, не прятался, увлекал за собой бойцов…
ФАКТ У папы был брат Сеня. Он тоже ушел на фронт в 1941г. Они с тех пор ничего не знали друг о друге. И встретились они случайно в 1942г. В Москве, в Центральном военном универмаге.
ФАКТ. Как с одним глазом он попал на фронт. Проверяют зрение. «Закрой один глаз!» Видит. «Закрой другой глаз!» (опять тот же закрывает) — видит. «Годен к строевой!» На фронт — не в тыл. Никто придираться не стал. А папа говорил, что они все хотели мстить за родной Ленинград.
ФАКТ В 1943г. папа попал на Западный фронт. К этому времени вышел приказ Сталина, чтобы из госпиталей выздоравливающих направляли по родам войск (до этого могли артиллериста отправить в пехоту, а танкиста — в артиллерию и т.д.). После тяжелого ранения в 1941г. папа летать уже не смог – при боевом развороте терял сознание и.д.
Так он попал именно в штаб 204 бомбардировочной дивизии Западного фронта. Прибыл и представился начальнику штаба. А тот вдруг вызывает адъютанта и приказывает отправить отца в подмосковный дом отдыха летчиков в Переделкино, так как вид у отца был довольно страшный (рот перкошен, лицо и.т.д.).
Так папа попал на дачу писателя Афиногенова. После блокадного Ленинграда, после тыловых госпиталей его поразило то, что на столе в комнате постоянно стояла ваза с фруктами, еще какой-то едой. «Ешь в любое время сколько хочешь!»…
Разрешили пользоваться библиотекой писателя (очень большой). Просили только ставить книги на то же место. Пробыл там отец, кажется, 2 недели. Теперь на фронт.
Начальником штаба 204 бомбардировочной авиадивизии был полковник Толстой. О нем летчики говорили, что летал еще с Чкаловым. Рассказывали, что до его прибытия на фронт дела у дивизии шли не очень хорошо. Когда старые летчики узнали. что новым начальником штаба назначен полковник Толстой, они очень обрадовались. Радостно говорили, что теперь дела пойдут.
На фронт он прибыл прямо в арестантской одежде. Действительно, дела пошли. Он 3 месяца готовил операцию по разгрому трех немецких аэродромов (были задействованы партизаны, войсковая разведка, авиаразведка и т.д). Операция готовилась долго, но зато прошла великолепно. Аэродромы были разгромлены (а у нас потерь не было – кажется, точно).
А командиром этой авиадивизии был генерал-лейтенант, дурак. Как-то зашел он в штаб, а там накурено, беспорядок, на полу разложены карты. Сам полковник Толстой ползает по полу в кителе нараспашку. Генерал сделал замечание по поводу всего увиденного. Толстой поднял на него воспаленные глаза и громко сказал: «Товарищ генерал, если вы хотите, чтобы штаб хорошо (нормально) работал, поменьше бывайте в штабе».
Это было сказано при всех. Генерал постоял немного и, не решив, что делать, ушел. В армии такое недопустимо (могут и в штрафбат).
Как-то генерал объявил летчику благодарность, а тот в ответ: «Да мне лучше от полковника Толстого выговор получить, чем от вас благодарность». Это в армии — неслыханная дерзость. За подобные дела на фронте можно было и в штрафной батальон попасть. Подобные случаи копились. Что-то надо было делать: или сажать офицеров, или убирать из дивизии генерала. Особисты сказали, что генерал — дурак, поэтому не пользуется в дивизии никаким уважением, а летчик, нагрубивший генералу, — толковый, начальник штаба тоже на своем месте. Убрали генерала…
Юрчишко Л.П. и Юрчишко В.П.13.04.2020г.
