НОВАЯ КНИГА ПОЭТА
Стихи пишут почти все. И это прекрасно. Я даже советую тем, кто пока «не присоединился к большинству», попробовать себя в этом жанре. Ведь не случайно в недавней «Комсомольской правде» среди интервью с долгожителями, рассказывающими о способах продления жизни, есть и такое: 92-летний человек признается, что недавно начал сочинять стихи и теперь думает прожить до 120 лет… Окунуться в стихию стихосложения – наслаждение, сходное с погружением в теплые волны моря, где ты и пленник, и властелин. Видимо, оно естественно для человека так же, как рисовать или сочинять мелодии.
Да, стихи пишут почти все. Но как мало истинных поэтов, поскольку стихи – уже не просто самовыражение, а тяжкая напряженная работа, где человек должен быть музыкантом, рудокопом и философом. Музыкантом – потому, что ритмический строй стиха, его внутренняя мелодия, не менее (а может быть, и более) важна, чем рифма. Создавая образ, поэт лепит его гармонией слов, музыкой созвучий, при помощи классических правил ямба, хорея или амфибрахия творя собственную, неповторимую и точную мелодику.
Рудокопом ощущал себя, например, В. Маковский, который писал: «Поэзия – та же добыча радия… /В грамм добыча, в годы труды. /Изводишь единого слова ради /Тысячи тонн словесной руды». И наконец, философом поэту пристало быть в случае, когда не удается ему увидеть новых граней и смыслов бытия, неожиданных проекций и глубин его, – т.е. незачем и не о чем писать… Потому-то статистика такова: на миллион пишущих стихи – поэт лишь один. И как же радостно, когда он обнаруживается рядом!
Передо мной небольшая книжица Анатолия Каменобродского (на фото вверху) «Полуночный рассвет». Не огорчайтесь и не смущайтесь, что она такая тоненькая: просто издана очень экономно, шрифт мелкий, компоновка предельно компактна (издана за счет автора). И все же вас ждет в ней множество и открытий, и улыбок, и неожиданных ассоциаций:
- Висели
- сливы-соловьи,
- осоловели,
- извели.
- Во всю свистели –
- излови.
- Все улетели –
- се-ля-ви.
За изящной игрой аллитераций просвечивает грусть о Несбывшемся – частый мотив у Каменобродского но нередко они таят и шутку, и откровенное озорство:
- Аввакумы – в вакууме
- на веку:
- увлекут, навякают –
- аве, кум
- ***
- несносные
- нонсенсы
- анонсов!
- ***
- красотки,
- раскройте
- секреты
- корсетов!
Но, как пишет сам поэт, звукопись и прочие звуковые вычуры – не только игра. Надо бы попроще – скажет, может быть, кто-то из прочитавших эту книгу. Надо бы – но нельзя: тогда не возникает тонкий оттенок мысли, тогда исчезнет очарование, тогда изящная метафора превратится в банальность (сколько таких рифмованных банальностей можно встретить даже в солидных изданиях!). Но нетрадиционность формы у Каменобродского – чаще всего лишь средство донести неожиданную и даже парадоксальную истину.
«В ночь ухода укутан / Стал рассветом закат / Слаще меда цикута / Если выпьет Сократ // Скалы – ласковей пуха // Если рухнет Икар / В эманацию духа – / Радость солнечных кар // Покупаются узы / За глоток красоты / Улыбаясь, Иисусы / Обретают кресты.»
Чаще всего в рецензиях ограничиваются двумя-тремя цитатами поэта, отдавая большую часть текста анализу и различным теоретическим построениям на обсуждаемом материале. Здесь же невольно вновь и вновь вынуждена цитировать, поскольку образный строй стиха столь многослоен и многоинтервален, что передать его прозой зачастую невозможно. Вот, например, миниатюра «Круговорот»: «Застучали тяжелые желуди / в сокровенные двери земли / низвергаются желтыми пчелами / Достучались! Свершилось! / Смогли! // Но, проникнув в желанную темень / и отведав коварных услад, /не пробили могучее темя //и ветвями рванулись назад.// Извергаются ветви фонтанами / в изумление вечных небес, / наливаются вечными тайнами, /обещая вторженье чудес.»
Попробуйте «пересказать своими словами» (как обычно предлагают) эту крошечную зарисовку… Не получится. В ритме, в смене образных картин – внутреннее существование множества вызываемых ими фундаментальных философских догматов: вечный круговорот живого, загадки взаимодействия дерева и камня… и так далее. Все это сложно раскрыть в нескольких словах. Но ведь стихотворение написано, оно существует и в интенции содержит эту бесконечность мироощущения. Вот именно так и выглядит загадка поэзии: поймать бесконечное в конечном, да еще и используя минимальное число строк. Увидеть в одном мгновении вечность и «небо в чашечке цветка» – дано лишь поэтам. Удивительно, что они еще существуют, вопреки конкретности двоичного кода современной технократической цивилизации.
Если кто-то решит, что обсуждаемый сборник слишком сложен и отдален от нынешних, близких всем нам тем – то он ошибается. В качестве аргумента приведу лишь названия некоторых произведений: «Россия», «У моря», «Тридцатые», «Крым», «Мангуп», «Буратино», «Н. Федорову»… Социальная направленность лирики, гражданская позиция автора очевидны и однозначны, являются продолжением его мироощущения. Да, он бесспорно увлечен иногда новаторскими поисками формальных возможностей стиха (как в феноменальном полотне «Музыка», где смысл сохраняется при чтении и по горизонтали, и по вертикали), но никогда эти поиски не являются самоцелью, и даже самые актуальные социальные темы не становятся лозунгами или декларациями. Для примера – несколько строф из посвященного России: «Твои умы, твои пороки, / чья доля – тюрьмы и кресты / Потом – восторженные строки / Гранит, и слезы, и цветы. // Твои орлиные порывы – / В бою полмира сокрушив, / Еще полмира осчастливить / Его желанье не спросив…// Эх, Русь!… Но сброшена короста / Под гимны будущих веков / К ногам твоим ложатся звезды / Дыханьем загнанных богов».
Как все же бедны смыслом привычные канцеляризмы. Написала «гражданская позиция» – и задумалась: а что она означает? Гуманизм, доброта, уважение к жизни и людям – разве это не простой и обязательный результат мировоззрения нормального человека, – как, например, Антуана де Сент-Экзюпери, Альберта Швейцера и многих других? Это норма: любить детей, Родину, природу, Землю, наконец. А те, кто стреляет в беззащитных (как сейчас на Украине) – патология, комплекс неполноценности, которым страдали и «непризнанный гений» Гитлер и мистик Геббельс, и современные неофашисты всех направлений.
Человек по природе своей добр и талантлив, поэтому и стихи в приведенной книге добры и талантливы. Вот и вся «гражданская позиция».
Как говорит сам Каменобродский, «умствующий творит контур бога, схему, слово бы под разными соусами и приправами. Молящийся видит стопы Бога, не смея поднять взора. Подняв же взор, он хочет видеть всего Бога, а поскольку сие невозможно, жаждет сам стать им. Поэт знает живого – всемогущего? величественного? любящего и страдающего Бога… даже если поет не о нем».
В книге есть несколько прозаических новелл из цикла «Девять рассказов о камнях». Мне показалось, это самый слабый раздел, поскольку волшебство звучащего слова (а это, конечно, особенность стихов Анатолия Григорьевича) в нем не ощущается. Между тем, проза тоже может звучать как музыка – вспомним, например, рассказы Константина Паустовского. Я не хочу сказать, что философские новеллы о символике камня, рассказанные в книге – не литература. Просто мне кажется, что они на порядок слабее мощного звучания большинства стихов. А вот чем дополняются поэтические строки – это авторские иллюстрации. Раскованные и смелые, они говорят и о графической одаренности (см. например, рисунок на с.11). Символизм, неожиданные ассоциации, характерные для Каменобродского здесь: ветка, перерастающая в сомкнутую ладонь и одновременно в железное перо или сомкнутый клюв, – смысловая многослойность – сама как поэтический образ. Кстати недавно смотрела интересную книгу «Графики Крыма», изданную в 2014 году и обнаружила, что среди самых ярких работ – «Спрут социума» и «Космическая» Анатолия Георгиевича Каменобродского.
Но вернемся к образному строю анализируемых стихов. Метафоры здесь не только выверены и прозрачны, но очень часто полны то иронии, то доброй улыбки, то сарказма. Вот как описан Буратино: «Вздрогнет ложечка в стакане / Зацепив за небосвод – / Вечность вспыхнет и настанет / Если очень повезет. // Меж морщинок бледных красок / Носом дырочку проткнуть: / В полумраке бродят сказки, / Чей-то смех и чей-то путь // В грустных зарослях забвенья / В паутине древних лет / Тают тени или стены / Где-то между да и нет.// … И давай не будем трогать / Эти хрупкие холсты».
Некоторые метафоры поражают своей неожиданностью и своим изяществом: «Метнулись вразлет грациозные кляксы испуганных кошек», «Видение веток рождает фонтан тишины, где тень паутиной утопит фигуры прохожих»… – подобных находок на страницах маленькой книги великое множество. При этом поэт очень щедр – один парадоксальный образ сменяет другой, иногда даже хочется остановить неиссякаемую метафоричность поэтов. Ведь нередко у тех или иных авторов все стихотворение строится вокруг удачно найденной, – по мысли стихотворца, – метафоры, и они, так сказать, обслуживают ее. Здесь же постоянный поток оригинальных сравнений, не встречавшихся ранее образов, и при этом, как мне показалось, – постоянная ирония (и даже самоирония). Почти не заметная, но органичная, как дыхание. И вот здесь мы подходим к главному достоинству обсуждаемых стихотворений – полифоничность смыслов.
Сборник нельзя прочесть и отложить навсегда в сторону. Этим вы обидели бы не автора – себя. Подобно камню, который меняет форму, конфигурацию и даже цвет, в зависимости от ракурса, с которого на него смотрите, – стих Каменобродского готов к многократному прочтению, разным интервалом анализа, к разному настроению, наконец. И чаще всего он не обманывает новых ожиданий. Вот одна из миниатюр: «Заблудились лучи / в этой мути зеленой – /соленой, / опускаясь на дно, / где темно – все равно / но / щекотно – смешно». Разве не удивишься, прочитав это «как? щекотно – смешно, лучу?» Что за неожиданность? Потом подумаешь: красивая игра с аллитерацией, с чередованием «е», «н»; «заблудились лучи» – тоже и звуковой ряд, и метафора. И, наконец, картина в целом – разве она не оригинальна и интересна?
Меня завораживают и три строки из другой миниатюры: «Не ночевали львы в полончели? / Нет, ночевали львы в полончели // Челнок вилял меж венчиками лилий…». Со мной можно не согласится, но я считаю, что в подобных звуковых созвучиях скрыта собственная магия (что, кстати, отражено и в русском фольклоре, и в заговорах, и в детских прибаутках, и в причитаниях). Обнаружить такую гармоничную связь в созвучиях – несомненная заслуга поэта. Кстати, сам Анатолий Григорьевич это понимает. Вот как он пишет (с.30): «Звукопись и прочие языковые вычуры – только ли игра? За звуками – слово. А слово было в начале… За бликами – восход».
Но пора подводить итоги. Иначе мне захочется еще цитировать нечто о «маленькой ночи, вселившейся в шкуру кота» и другие прелестные находки, и их будет еще много.
В результате достаточно внимательного рассмотрения поэтического сборника Анатолия Григорьевича Каменобродского «Полночный рассвет» я прихожу к следующим выводам.
1) Автор, безусловно, талантлив, может быть, его можно включить в десятку самых одаренных крымских поэтов. Но Россия стала так богата на таланты, что нередко их не замечают или не оценивают по заслугам. Складывается впечатление, что анализируемый сборник не вызвал шквал рецензий или ажиотаж среди читателей. Отсюда следующий вывод:
2) Книгу следует переиздать, дополненную и обогащенную новыми стихами. Кстати, у автора нередки ссылки на то, что те или другие миниатюры или зарисовки – лишь фрагменты более обширных произведений – поэм, циклов и т.д. Если это действительно так, а не плод романтических пожеланий – хотелось бы видеть полностью эти серьезные вещи. Хорошо бы дополнить прекрасные стихи столь же прекрасными авторскими гравюрами и издать эту новую книгу поярче. Я понимаю, что государство финансировать издание не будет (у него с трудом находятся деньги даже на замечательный журнал «Брега Тавриды») – но, может быть, поэт изыщет какие-то возможности – ради современников и потомков?!
3) Журнал «Брега Тавриды», продолжая традицию Анатолия Домбровского, нередко поддерживает новых авторов, в том числе и не очень молодых. Может быть, стоит подготовить подборку лучших стихов Каменобродского и организовать их обсуждение на страницах журнала? Они ведь далеко не банальны, лучше сказать, сложны – и требуют обсуждения.
Автор — Маргарита ТРИФОНОВА,
кандидат философских наук,
член-корр. КАН, поэт и публицист,
член Регионального Союза писателей РК
Симферополь
