ПЕРСПЕКТИВЫ И УГРОЗЫ ДЛЯ РУССКОГО МИРА
Конечно, можно жить, не думая о завтрашнем дне. Или представлять его, завтрашний день, в виде собственной карьерной лестницы. Или — обустройства квартиры. Или — вариантов столько, сколько людей, думающих о своем будущем. Но есть нечто, что всех нас объединяет, — это судьба страны, в которой нам выпало жить. Будет ли она процветать? Смогут ли все ее граждане воспринимать ее своей? Комфортно ли в ней будет растить своих детей?
Ответы на эти и множество других вопросов зависят от действий политиков. И от того, как будет устроено само государство. Одна из форм государственного устройства — федерализм. Слово, в сегодняшней Украине, с одной стороны, чуть ли не ругательное, а с другой — чуть ли не подсудное. Но ученые умеют не бросаться красивыми словами — они умеют думать.
Мы представляем нашему читателю почти стенограмму выступлений двух крымских ученых, политологов Андрея НИКИФОРОВА и Андрея МАЛЬГИНА на научно-практической конференции «Крым в контексте русского мира», что состоялось не так давно в Евпатории. Они друг с другом вели научный разговор, который, очень надеемся, будет интересен и читателю «Крымского эха».
Проект федерализации Украины вызывает острые споры в украинском политикуме и околополитикуме. Его оценки располагаются в диапазоне от полного неприятия (с неизменными обвинениями в сепаратизме и предательстве национальных интересов в адрес сторонников проекта), до провозглашения федерализации Украины единственным и неповторимым лекарством от ставшей с осенне-зимнего кризиса 2004 г. очевидной политической поляризации страны. Причем, полное неприятие федерализации демонстрируется главой государства и близкими ему политическими силами (по-прежнему контролирующими почти всю исполнительную власть в регионах), а вера в светлое будущее федеративной Украины популярно среди значительной части населения одного из ее полюсов — Юго-Востока страны. Да и на другом политическом полюсе — украинском Западе — этот проект отнюдь не вызывает однозначного неприятия.
Замечу и подчеркну особо, что речь следует вести именно о поляризации, а не о расколе политического пространства Украины. Поляризация без раскола стала возможна в силу особенностей структуры этого пространства, о которых речь пойдет ниже.
Итак, налицо противоречие в оценках проекта федерализации, вызывающее дополнительную напряженность в политической жизни страны и обладающее немалым конфликтогенным потенциалом. Причем, каждая из сторон уверена в том, что единственно верной является именно ее позиция.
Президент и его окружение, не без оснований, указывают на неизбежное ослабление в процессе федерализации центральной власти, фактически — власти вообще. А ведь после крушения «преступного режима Кучмы» политическая система Украины и так теряет власть как проколотый надувной шар — воздух. Так недолго и испустить последний дух.
После победы «оранжевой революции» её «вожди» кинулись преобразовывать всё подряд. Оказалось: любое резкое движение, любой ход власти ухудшает ситуацию. Например, взялись за конституционную реформу — получили двоецентрие в вершине властной пирамиды с угрозой перехвата премьером всей полноты верховной власти у президента; провели досрочные выборы, пытаясь выправить ситуацию — оказались перед печальной дилеммой: или сохранять на посту премьера Януковича, или отдать правительство, а значит и страну, на растерзание Тимошенко.
Разбалансировав центральную власть, фактически демонтировав силовые структуры, «оранжевые» вовремя остановились, не решившись начать еще и преобразования в области местного самоуправления. Даже хитроумно задуманная Р. Бессмертным реформа (фактически — реформа государственного устройства) канула в Лету так и не начавшись. Что уж говорить о федерализации?
***
Среди населения южных и восточных регионов Украины бытует представление, что автономный статус (всего Юго-Востока целиком или составляющих его регионов) позволит удовлетворить все или почти все их политические запросы: остановит дрейф Украины «от России», обеспечит сохранение русской языковой, культурной, духовной среды, вернет понятию «государство» его русский, семейно-патерналистский смысл. Не сумев добиться реализации этой программы (назовем её русский наказ) в ходе общенациональных выборов 2004-2007 гг., мы надеемся, что в уж в своей электоральной цитадели сможем распорядиться по-хозяйски. Оно, казалось бы, так и есть и иначе быть не может. Но…
Возражение 1. Автономия, вполне реальная, вот уже почти 17 лет существует в Крыму. Нельзя сказать, что она никак не повлияла на выполнение русского наказа. Но от выполнения он крайне далек. Можно, конечно, сказать, что в Крыму автономия «не такая». Но где гарантия, что в ходе автономизации украинских регионов они станут более «такими», чем Крым? Скорее можно ожидать, что станут эти новые автономии менее «такими», поскольку по целому ряду параметров Крым — самый русский регион Украины, а следовательно — более последователен и настойчив в отстаивании русского наказа.
Возражение 2. Находясь у власти в течение более года, регионалы и их союзники, прошедшие в парламент благодаря голосам избирателей Юго-Востока, практически никак не приблизили выполнение русского наказа. А других партий, способных взять на себя его реализацию, попросту нет. Если они не сделали это на центральном уровне, почему они должны начать реализацию наказа на региональном? Практика работы представительных органов Юго-Востока тоже подтверждает: вряд ли начнут.
Возражение 3. Практически во всех предполагаемых автономиях (кроме Крыма) региональные элиты смогут уютно облокотиться на украинский менталитет, базовой особенностью которого является бегство от государства. ЛЮБОГО государства. А посему следует держаться подальше от России, «чтобы отличаться» от неё — упирать на украинскую мову и т.д. и т.п. Велика вероятность, что федерализировав страну, вместо одной Украины мы через непродолжительный отрезок времени получим дюжину украин — этаких геополитических уродцев, один другого гаже.
Возражение 4. Довольно часто мы слышим (как правило — от политических аутсайдеров), о необходимости передавать полномочия из Центра вниз, на места. Мол, на месте все проблемы виднее.
Что из этого получается, можно видеть на примере распределения земли, находящейся в ведении местных советов. В прошлом году на места были переданы функции установления тарифов на коммунальные услуги. Все помнят, в какую вакханалию это погрузило. И как только вмешательство центральных властей остановило процесс космического взлета цен за коммуналку.
Возражение 5. Далеко не все регионы Украины стремятся к обретению автономного статуса с одинаковой степенью энтузиазма. Мало того, совсем не рвутся к автономии центральные регионы, т.н. Малороссия и Правобережье (подробнее о них см.: Никифоров А.Р. Геополитический смысл Украины // Русский геополитический сборник. М., 2000. — Вып. 4. — С.82-88). Мало того, они выполняют одновременно роль своеобразного буфера и балансира между разновекторными полюсами: Западом и Юго-Востоком. Эластичность, политическая гибкость (стремление подстроиться к потенциальному победителю) этих переходных регионов спасают Украину от раскола. Они же лежат бревном на пути федерализации страны. Что, скажу забегая вперед, опять же спасает страну от раскола.
***
Для федерализации Украины нет достаточных политических ингредиентов. Вообще ничего нет, кроме сторонников в среде рядовых избирателей. А этого явно недостаточно для целенаправленного политического действия. Для него нужны специально выработанные и внедренные в массы мифология, идеология, стратегия и тактика. Ничего этого нет. По крайней мере — нет в законченных формах. Ни одна реально существующая политическая партия не выдвигает последовательно и настойчиво требования федерализации страны. Ни один политик общенационального масштаба (после гибели Е.П. Кушнарева) не ассоциируется с этим проектом.
Мало того, давно замечено, что к проекту федерализации прибегают те политические силы Украины, которые в каждый конкретный момент проигрывают борьбу за страну в целом (см. Никифоров А.Р. Геополитический смысл Украины, с.87). Таким, образом, федерализация — оружие слабых, политических аутсайдеров.
Действительно, до конца 1990 г., когда пребывание Украинской ССР с составе Советского Союза казалось прочным, на украинском Западе популярна была идея Галицкой автономии, затем — она перекочевала на Юго-Восток, реализовавшись в Крыму. К концу 90-х, когда стало ясно, что из национального украинского государства не выходит того, что мнилось националистам, галицийский автономизм стал реанимироваться. Его ресурс был задействован в ходе политического кризиса осенью-зимой 2004 г. (формирование в западных областях исполкомов и областных комитетов национального спасения) — в период, когда побеждал Янукович. А вот когда победа стала клониться в сторону «оранжевых», со времен Северодонецкого съезда депутатов, знамя федерализма перекочевывает в бело-голубой лагерь. Впрочем, после реванша, взятого «бело-голубыми» у «оранжевых» в 2006 г., они засовывают это знамя куда-то очень глубоко. По крайней мере, на досрочных парламентских выборах 2007 г. федерализм не используется как предвыборный лозунг ни Партией Регионов, ни остальными участниками избирательного процесса. Громко о правах регионов решаются говорить только социалисты, которым уже нечего не оставалось, как идти ва-банк. Напомню, что даже этот отчаянной смелости шаг не помог Соцпартии преодолеть 3-процентный барьер и попасть в парламент.
Правда, сейчас ситуация такова, что недовольными центральной властью могут оказаться одновременно в обеих полярных зонах Украины: и на Западе, и на Юго-Востоке. Однако даже это едва ли приведет к федерализации страны. Скорее — к ее дальнейшей политической фрагментации. Тем не менее, есть повод для того, чтобы проанализировать возможное воздействие федеративной модели организации украинского политического пространства на проблему сохранения его целостности.
***
Представляется довольно странной логика, согласно которой если политически разнонаправленные, регионы-антагонисты наделить большими правами (в т.ч. — политическими), то они сольются в братских объятиях или того больше — в любовном экстазе. Логичнее выглядит противоположное предположение: полученные в свое распоряжение ресурсы эти регионы используют для наращивания своих специфических особенностей (за что и боролись!). Это, в свою очередь, приведет к углублению (фактически — обострению) противоречий между ними. Таким образом, федерализация Украины, если и станет реальной политической перспективой, единство политического пространства страны не упрочит; скорее — наоборот. А федеративный проект, если в силу дальнейшего ослабления центральной власти он всё-таки реализуется, станет лишь этапом на пути в политическому распаду Украины.
Другой вариант, запускающий процесс федерализации Украины, — её раздел на сферы влияния внешними геополитическими акторами. Этот вариант не кажется такой уж фантастикой. Ведь существование независимого украинского государства в нынешних территориальных рамках и в рамках нынешнего политического режима стало возможным в результате достижения негласного консенсуса между Россией и… условным Западом. Запажлм не в региональном, украинском, а в глобально-цивилизационном смысле, конечно.
Консенсус требует дружеских, лучше — союзнических отношений между обозначенными геополитическими субъектами. Один из участников консенсуса хочет видеть Украину стабильным, не враждебным, по возможности — дружественным соседом; другой — домогается сделать невозможным или максимально отдалить российско-украинский аншлюс. Обе стороны, тем самым, устраивают нынешний геополитический статус Украины — статус буфера между Европейским и Евразийским большими пространствами. Одна сторона оплачивает этот статус всё ещё дешевыми энергоносителями, другая — моральной и дипломатической поддержкой как местной «демократии», так и самого факта украинской независимости. Т.е. оплата осуществляется фактически теми же самыми дешевыми российскими энергоносителями.
Подобный консенсус не вечен. Не вечен и нынешний геополитический статус Украины. По её поводу может быть достигнут и иной консенсус. Маловероятно (по крайней мере, исходя из реалий и перспектив сегодняшнего дня), чтобы какая-то из сторон в ближайшем будущем проглотила бы Украину целиком — другая сторона просто не даст. Да и едва ли кто-либо сам захочет: подавиться можно. Куда приятнее и подконтрольнее подтолкнуть процесс фрагментации политического пространства Украины, закамуфлировав это под федерализацию, а потом — установить свой протекторат над «случайно отвалившимися» при этом кусками Украинской Федерации…
***
Полезно ли подобное развитие событий для Русского Мира? Полагаю, что нет.
Как ни странно на первый взгляд, политический распад Украины под воздействием внутренних или внешних факторов таит в себе угрозу для Русского Мира. Угрозу сокращения его пространства. Одно дело — бороться за русский наказ в рамках рыхлой, генетически хилой украинской «державы». Это можно (и нужно!) делать по всей территории нынешнего украинского государства. Другое дело — если это пространство окажется растасканным по национальным центральноевопейским квартирам. В прошлый раз когда случилось подобное на то, чтобы собрать все (почти все) фрагменты восточнославянского пространства под одной державной крышей ушло не менее пяти веков… Или -дрейф Галиции, если она станет сама по себе, в цивилизационное лоно Запада. А ведь такой кусок Запад вполне способен проглотить не боясь подавиться. И — потеряна Галиция для Русского Мира надолго, если не на очень долго…
Да и не по-русски ставить на угасание государственной власти, пусть даже и украинской! Не зря же наши предки сражались в рядах литовских дружин и против тевтонцев на поле Грюнвальда, и против ордынцев — на Синих водах и Ворскле. Сумели они, кстати, и отстоять свой язык, свою культуру, свою веру в течение сотен лет польско-литовского владычества!
Вот и нам бы не дожидаясь, когда «наши придут» или непрочные стены нашего государственного дома окончательно рухнут нам же на голову, отмахнуться от миража федерализации и сконцентрироваться на отстаивании наших лингвистических, культурных, духовных, цивилизационных прав, да просто — прав человека, в конце концов! — на каждом квадратном миллиметре украинского политического пространства. Уточняя и конкретизируя наш русский наказ, находя и формируя его партии-носители, воспитывая олицетворяющих его политических лидеров. И там, где мы дома, и там, где нас сегодня не любят.
У нас есть территориальная, электоральная, интеллектуальная база, чтобы повести такую борьбу за всю территорию, называемую сейчас Украиной, за всё ее население, за каждого отдельно взятого балбеса, именуюшего себя сегодня украинцем. Нам есть за что бороться. И мы имеем немалые шансы на победу. Трудную и нескорую. Но — полную и окончательную.
