Крымское Эхо
Интервью

Ну, за здоровье!

Ну, за здоровье!

ГОВОРИМ С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ПРОШЕЛ ЗДРАВООХРАНЕНИЕ ВДОЛЬ И ПОПЕРЕК

Совсем еще недавно в больницу мы шли со своими лекарствами и простынями, а сегодня весьма дорогостоящие операции нам делают на супероборудовании и бесплатно. Но мы недовольны — и здесь речь вовсе не о крымчанах, а о гражданах России в целом.

Какие у нас претензии к медикам? Прежде всего они касаются первичного звена, которое почему-то ушло из центра внимания тех, кто организует весь процесс излечения населения от болезней. Мы все, и крымчане в том числе, столкнулись с неоправданно большими очередями в поликлиниках, нехваткой самих медучреждений, недостатком врачей, зачастую их некомпетентностью… Впрочем, у каждого свой набор претензий к медикам.

Мы пригласили к разговору о том, что же на самом деле у нас происходит в этой такой всем нам нужной сфере, человека, который только что оставил пост министра здравоохранения республики. Александр Голенко пробыл на этой должности больше всех своих предшественников вместе взятых (мы говорим, конечно, о периоде после 2014 года). Ушел сам — пришло время заняться своим здоровьем.

Почему именно Александра Ивановича взяли в собеседники — да кому, как не ему задавать вопросы! Стаж работы в здравоохранении — 38 лет. Был еще советским врачом, с 1981 года прошёл все ступеньки от медбрата до министра здравоохранения республики. Проходил повышение квалификации в центральных вузах, в том числе в военно-медицинской академии, университете Дружбы народов им. Патриса Лумумбы. В 29 лет стал главным врачом больницы.

— В 1991 году я переехал в Крым, чему до сих пор рад. Приехал из Казахстана, где с отличием закончил Карагандинский медицинский институт, в свое время это был очень сильный институт: создан после известного «дела врачей» мировыми знаменитостями из тогда Ленинграда, Москвы и Казани. Я еще застал тех профессоров…

Поэтому могу точно сказать, что медицину я знаю с самого начала. И что главное — я всегда работал в государственном здравоохранении, до самого 2019 года; из них 25 лет —в госуправлении здравоохранением.

— То есть вы здравоохранение, что называется, прошили насквозь…

— …И всегда говорю, что профессия врача — не столько профессия, сколько образ жизни, это отпечаток на всю твою жизнь. Ты всегда будешь врачом — на отдыхе, на праздниках, в дружеской компании… Это жизнь, которая ни на миг не прекращается. В любой стране есть негласный закон: учитель, врач, священник — основополагающие профессии, с которыми человек сталкивается в своей жизни.

Здоровье — это же не просто отсутствие болезни, это состояние физического, душевного и социального благополучия. К сожалению, мы это не всегда понимаем. Я болею душой за здравоохранение и вижу все его и недостатки, и проблемы. Нет ни одной страны мира, где люди были бы довольны его состоянием: все ведь хотят жить долго, счастливо и быть всегда здоровыми.

Она точно не разваливается

— Какое у вас ощущение от системы здравоохранения в целом? Она разваливается? Возрождается? Или застыла в одной точке?

— Изменения в правовом поле, которые мы пережили за последнее пятилетие, повлекли за собой много всего. И это было очень интересно, поэтому я и согласился на должность министра в самый переломный момент. Крым практически без подготовки вошел в новую правовую систему, государственную модель, в новую систему здравоохранения с новой системой управления, финансирования. Для нас это абсолютно новая модель! Россия к ней шла с 1993 года, а мы должны были пройти этот путь в 2014 всего за полгода — с 2015 года мы уже были в системе страховой медицины.

И за эти пять лет мы не просто изменили Крым — мы изменили отношение общества к здравоохранению.

Вообще, страховая медицина — это отдельный разговор, ее недостатки мы видим лучше, чем все остальные регионы. Наш глава Сергей Аксенов постоянно требовал с нас, чтобы мы давали предложения по изменению этой системы. И наша республика давала такие предложения. И то, что сейчас прозвучало в речи президента Путина на Госсовете — это как раз те моменты, которые нам были видны сразу, о которых мы и писали наверх.

— А конкретнее?

— Я считаю большим недостатком в современной системе здравоохранения то, что, развивая специализированную высокотехнологичную помощь, которая действительно очень нужна, мы забываем о том, что она большей частью нужна тогда, когда человек уже болен. Она нужна для того, чтобы на высоком уровне помочь ему справиться с болезнью. А основа здравоохранения (а не системы лечения болезни) лежит в первичной медико-санитарной помощи, в отношении человека и общества к своему здоровью, к раннему выявлению заболевания, к тому образу жизни, который не даёт возникнуть заболеванию. Вот что есть основа здравоохранения! И мы как медики всегда это знали.

— То есть у крымских медиков получился такой свежий взгляд на проблему.

— Да. Нам эта проблема виднее, чем другим регионам России. И тяжело это переносили, потому что вынуждены были «идти в ногу со всеми», — не может же часовой механизм работать без какой-то шестерёнки! Почему это меня беспокоит: это же моя жизнь, моя работа, моя профессия. Тяжело всё это воспринимать, эти недостатки системы, которые на нас же и отражаются. Хотя мы знаем, что это не вина наша — а беда наша общая.

Убежден, что система здравоохранения должна быть общей.

— А она разве у нас не общая?

— В том-то и беда, что не общая. Вот, говорят, у нас не хватает врачей. Да есть у нас врачи — просто их нет в государственной системе здравоохранения!

Мы говорим, что все формы собственности равны — и государственная, и частная. Я согласен, это такая политика, она правильная. Но тогда должна быть и ответственность равная, и задачи тоже равным образом стоять перед всеми! А получается, что государство все свои задачи ставит только государственному здравоохранению, а частное выбирает только то, что ему выгодно, где рентабельно, где меньше проблем. А все проблемы остаются в государственном здравоохранении.

 Естественно, врач под таким громаднейшим грузом моральной и материальной ответственности и физически, и психологически быстро изнашивается. И когда у него есть возможность найти более легкий и более интересный труд, где он сам является проводником своих идей, он уходит в частный бизнес.

По установленным стандартам в государственном здравоохранении, врачи зачастую вынуждены идти на поводу у пациентов. Это такой перекос: мы стали «сферой обслуживания», и поэтому «пациент всегда прав». Но этого не может быть, это неправильно! Пациент далеко не всегда прав в силу того, что просто он не врач, он не обладает нужными знаниями. Покупатель — да, он может быть прав всегда, а пациент — далеко не всегда, потому что он не может реально оценить своё состояние здоровья.

— Вы против частной медицины?

— Нет! Я за то, чтобы были одинаковые требования и одинаковая ответственность на всех уровнях и ко всем учреждениям здравоохранения. Если мы считаем, что у нас система здравоохранения в стране построена на территориально-участковом принципе, то поликлиническо-амбулаторное звено должны вести все!

Мы у себя в республике, на мой взгляд, построили правильную систему: мы создали Фонд обязательного медицинского страхования республики (ФОМС РК), который вместе с Министерством здравоохранения выбрал правильную стратегию развития. Мы не препятствуем существованию частного здравоохранения, а стимулируем его развитие, которое должно идти от начала, то есть от человека, от первичного звена, о чем сейчас и говорится на высоком уровне.

Равные права, равная ответственность

Если государство признало первичное звено главным, значит, мы должны бросить все силы — и частного здравоохранениея, и государственного — именно на этот участок работы. А сейчас получается, что частники снимают только сливки. Мы же не хотим, чтобы частные медицинские учреждения вымывали деньги с ФОМС, чтобы мы собранные деньги направляли только на то, что выгодно частникам! Поэтому мы делаем так, чтобы развивалось первичное звено, мы стимулируем выплату из фонда на диспансеризацию, на профилактические медосмотры, участковые наблюдения терапевтами, педиатрами, акушерами и гинекологами; на дневные стационары, неотложную медицинскую помощь в поликлиниках. Вот это мы сейчас стимулируем, в том числе и финансово.

Но тем не менее частные медицинские организации крайне неохотно идут на это: им выгоднее поставить диагностические аппараты и проводить консультационные услуги, а непосредственное систематическое наблюдение и ведение пациентов месяцами, годами, всю их жизнь — этого не делается.

Поэтому вакцинация против гриппа, диспансеризация по-прежнему остаются задачей государственного здравоохранения.

— А есть ли механизм, как заставить частника всё это выполнять?

— Ответ один: мы, государство, должны уравнять частную и государственную медицину. — На заседании Госсовета говорили об этом?

— Конечно, говорили. Конечно, я там не был, поэтому подробностей не знаю, но знаю, что говорили в основном о том, чтобы улучшить материальную заинтересованность медиков, привлечь врачей в государственное здравоохранение, построить фельдшерско-акушерские пункты и врачебные амбулатории.

В основе мотивации любого труда лежат две вещи: моральное и материальное стимулирование. Надо сделать так, чтобы люди хотели идти в государственное здравоохранение. А захотят они тогда, когда будут удовлетворены результатами своего труда — и не только материально. Чтобы в профессию пошла молодежь, это должна быть престижная, уважаемая работа.

На первом этапе, конечно, нужно ввести государственное регулирование. Например, вернуться к советской системе распределения тех выпускников вузов, кто учился за бюджетные средства. Это будет справедливо. Сегодня медицинские вузы каждый год выпускают специалистов, а они идут туда, где им интереснее, выгоднее, где у них есть стимул — и моральный, и материальный. Хотя сейчас, на мой взгляд, разница в заработной плате медперсонала в частных и государственных клиниках в Крыму не слишком велика. Разница — прежде всего в условиях труда, в отношении к своей профессии.

— Да, в моей поликлинике молоденькая терапевт встречает меня с замученным видом, зная, что за мной еще очередь. А в частной — мягкие диваны, бахилы и редкие пациенты: дорого. Хотя сейчас в государственной поликлинике идет капитальный ремонт…

— Мы про это и говорим!

— Но мы ведь знаем, что мягкие диваны в городской поликлинике никогда не появятся.

— Скажу так: в последние годы в крымском здравоохранении создана трехуровневая модель, как во всей Российской Федерации. В каждом районе проведены капитальные ремонты больниц, построено 62 новых ФАПа и врачебных амбулаторий по ФЦП и за внебюджетные средства. Построили многофункциональные медицинские центры в Ялте, сейчас достраивается новый корпус больницы имени Семашко — то есть ФЦП в сфере здравоохранения республика выполняет на 100 и более процентов.

Республика выделяет не соизмеримое с прошлой пятилеткой количество средств, обеспечивает бесплатными медикаментами за счёт республиканского бюджета практически все льготные категории граждан. И даже не льготные — например, у нас действует программа по гепатиту С, с которой мы входим в тройку ведущих субъектов в Российской Федерации. Этого не было не то что раньше, этого нет и сегодня практически во всех субъектах РФ!

И тем не менее недовольство здравоохранением есть.

— А думали над тем, почему так?

— А я вам скажу, почему: потому что у людей нет никакой ответственности за свое здоровье. Человек не платит — и не занимается своим здоровьем. А государственные медики вынуждены отвечать за все проблемы всех граждан. Даже тех, которые гробят своё здоровье, ничего не просто не делают в пользу своему здоровью, но и вредят ему. Но всё равно в этом виноват врач.

Вы мне скажите, вот может ли врач отвечать за то, что люди, допустим, не идут вакцинироваться против гриппа? С одной стороны, у человека есть право выбора, вакцинироваться или нет, а у врача есть лишь ответственность за количество вакцинированных.

Это общественная проблема, а не проблема здравоохранения. У нас все пьют за здоровье… каждый пьёт за здоровье, это один из основных тостов!

— И вы?!.

— И я в том числе!

Зри в корень, то есть в систему управления

— Можно ли сказать, что доля тех, кто проходит профосмотр, диспансеризацию сегодня возрастает по сравнению с украинским периодом?

— На Украине диспансеризация не была обязательной. Она была в Советском Союзе, но тоже не всеобщая. А сейчас она есть, и это всё регламентировано. Но опять же: для населения это право, а для врача — обязанность, и в этом проблема государственного здравоохранения! С врача спрашивают, сколько у него прошло диспансеризацию, медицинский осмотр, вакцинацию, как он соблюдает порядки и стандарты лечения, почему к нему не приходят и так далее и тому подобное.

А вы заметили, сколько уголовных врачей против врачей возбуждено?

— Согласна, очень тяжелый труд у врача…

— А вы знаете, скажем, что сейчас нет системы управления здравоохранением в каждом районе и городе?

— Как это?! Что, медучреждения прямо на министерство замыкаются?

— Да, каждая жалоба пациента идет в министерство, из каждого села — за каждый ФАП, где нет отопления или воды.

— Вы министр, который проработал больше всего в российском Крыму…

— Да, с октября 2015-го по июль 2019-го. Тогда как раз сорвалась программа модернизации, Федеральная целевая программа ещё не началась, очень много было проблем. Вообще-то, я уверен, что из всего народного хозяйства республики самые большие преобразования у нас были именно в здравоохранении — я говорю о построении государственно-страховой медицины.

Изменилась система управления — все подразделения были убраны из муниципалитетов, и в этом сейчас тоже есть элементы проблем, потому что местные органы самоуправления отстранились от вопросов здравоохранения, и теперь все, чем они занимались раньше, стало заботой Минздрава.

— То, что Сергей Аксенов проводит выездные региональные совещания, где непременно поднимаются вопросы здравоохранения, как-то помогает наладить связь с органами местного самоуправления?

— Сергею Аксенову в этой ситуации тоже пришлось очень нелегко, я его хорошо понимаю. Я его очень уважаю; это человек, имеющий острый, быстрый ум и колоссальную работоспособность, который вынужденно взял на себя практически ручное управление всеми субъектами республики. В том числе и мы на эти совещания ездили каждый раз. Да, в чем-то это помогло, но это неправильно: это временная мера, это как паллиативная медицина…

Раньше в район приезжало министерство и говорило: в городе Керчи такие-то проблемы у вас, вам это надо решить. В Джанкое — такие-то. А сейчас министр здравоохранения приезжает, и ему задают вопросы: почему там нет воды, а там — врача. А чьи эти ФАПы?

— После этих выездов местные товарищи начинали шевелиться?

— Ну, во-первых, внизу многое изменилось. Вы понимаете… Скажем, снова о вакцинации: если пять лет назад она не была обязательной, и был 0, то сейчас 40 и более процентов населения привито. Изменение? Да! Конечно, это очень тяжело — возвращаться к здравому смыслу. Кто-то понимает сразу, кто-то не сразу, там же тоже меняются руководители местных органов самоуправления, и у них нет финансовых рычагов. Но и у нас их нет!

У нас до сих пор очень многие не понимают, что мы не из бюджета финансируемся! Это одна из основных проблем: у нас не бюджетное здравоохранение, все районные поликлиники, ФАПы, финансируются из ФОМС РК, а не из Министерства здравоохранения!

— Советская медицина финансировалась из бюджета. В решении Госсовета, о котором мы говорим, нет пункта об изменении этой системы?

— Нет, никто не говорит об изменении модели финансирования. Государство меняет вложения средств на развитие материальной базы — оно как собственник учреждений здравоохранения и медицинских организаций обязано содержать материальную базу и улучшать её. А текущее финансирование здравоохранения идет в страховой модели за счет страховых взносов и страховых организаций. Поэтому, если на участке живет 800 человек, средства от каждого из этих 800 человек идут на финансирование каждого из них. Ты можешь там поставить больницу, можешь — ФАП, но средств на его содержание будет идти с этого фонда, а не из государственного бюджета, и это до сих пор большинство людей не может понять.

Минздрав не финансирует медицинскую помощь в районах и городах…

— Среди медицинской общественности есть понимание того, что нужно добиваться изменений? То есть страховая медицина — это у нас уже окончательно и бесповоротно?

— Ничего не бывает окончательного и бесповоротного, застывшего; всё развивается, всё модернизируется, изменяется.

Вообще, существует три основных модели здравоохранения: страховая, государственная и частная. Какая из них вам больше нравится?

— Честно — не знаю. Мне все равно какая, лишь бы лечили хорошо.

— В этом и смысл! Какая разница, чьи клиники, если они финансируются из страховой кассы! Человек, если он заболел, он обращается к тому, у кого он застраховал свое здоровье, то есть к страховщику. А у нас? На кого жалуются?

— На министра?

— …и на больницу! Представьте себе, как в этих условиях в 2015 году Крым вошел в страховую медицину! Отголоски до сих пор идут… РФ в 1993 году приняла закон, и три года был подготовительный период. А мы вскочили в скорый поезд на полном ходу без разбега, и к нам те же требования, как ко всем! И даже больше: у нас требования завышенные, потому что мы решили, что теперь будет всё и бесплатно. И сейчас.

Сегодня в республике мы для людей делаем всё. Финансовые вложения у нас больше, чем в других регионах — и республика больше вкладывает, и федеральные органы. Нам надо быстрее приблизиться к тому уровню, который уже создан в среднем по России.

— Мы, считай, с нуля начали. По среднему уровню обеспеченности в здравоохранении мы еще не догнали других?

— По материальной, по кадровой обеспеченности мы не хуже, по организации труда — тоже. У нас не было, допустим, бесплатного стентирования при инфаркте миокарда — а сейчас мы делаем тысячи операций! Это тысячи спасенных жизней. Раньше мы при инфаркте миокарда капельницу ставили и гадали, выкарабкается пациент или нет. А теперь мы вертолетами больных возим! Бесплатно! Раньше мы за деньги этого не делали, а теперь — делаем бесплатно. Причем не в единичных случаях, а массово, системно. Вертолёт прилетает, человека оперируют — и уже через две недели он идёт домой, в свою семью.

Мы сделали в первые годы несколько тысяч высокотехнологических хирургических вмешательств, отправляя людей в Петербург, Москву, в Курган — а теперь, скажем, эндопротезирование суставов, в том числе коленных и тазобедренных, мы делаем у себя в Крыму. И делаем бесплатно! А это многие тысячи рублей на каждого человека.

Из республиканского бюджета только на амбулаторное лечение мы тратим более полутора миллиардов в год. И это не только диабет, это тяжелейшие дорогостоящие заболевания, онкологические, врождённые, наследственные…

И напоследок: а если здравоохранение сделать госкорпорацией?

— Помните, недавно президент Путин беседовал с каким-то молодым врачом, и он что-то такое сказал про то, что здравоохранение надо бы сделать госкорпорацией. Как к этому относиться?

— Сейчас у нас в основном бюджетные или автономные учреждения, а это идея организовать управление в виде корпорации. Минздраву Российской Федерации поставлена задача проработать этот вопрос.

— То есть это не фантазия какая-то, а…

— Это интересное предложение, оно имеет право на жизнь, но его нужно проработать специалистам, все взвесить. Возможно, это будет управляемая модель в нашей системе — у нас сейчас много госкорпораций: Газпром, Роснефть, Ростех… Есть поручение президента. Федеральные органы здравоохранения, научно-исследовательские институты должны отработать эти предложения и на государственном уровне их обсудить.

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 5 / 5. Людей оценило: 12

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Годовой отчет. Часть II. Культурный слой

Как мы теряли нашу большую страну

Сергей Шувайников: Это моя Родина, и другой у меня нет

Оставить комментарий