Крымское Эхо
Дословно

Цивилизационная идентичность Украины в условиях конкуренции геополитических проектов

Цивилизационная идентичность Украины в условиях конкуренции геополитических проектов

УРОКИ ПОСТСОВЕТСКИХ ДИСКУССИЙ

Актуальность темы в том, что после распада СССР социогуманитарные научные сообщества постсоциалистических стран вовлечены в идеологизированный процесс нациестроительства.

Но геополитические и исторические ресурсы цивилизационного выбора различных стран неравны. Задача цивилизационного самоопределения качественно по-разному решается в России, которая в любой цивилизационной доктрине остаётся центром евразийского ареала, и в странах восточноевропейской периферии, элиты которых стремятся «перекодировать» свои общества в пользу цивилизации Запада.

Поэтому украинская историография находится в сложном положении: одновременно решаются задачи нациестроительства и конструирования «нового прошлого», которое должно стать полностью нероссийским (что несовместимо с научным осмыслением истории).

Цель нашей статьи – определить параметры и геополитические факторы конструирования цивилизационной идентичности Украины в украинской историографии 1990–2010-х гг.

Источниковую основу исследования составили обобщающие публикации украинских историков [40, 9] школьные [39] и вузовские [31] учебники, атласы[1], а также материалы анкетных опросов, характеризующих восприятие цивилизационной идентичности и ключевых исторических событий в общественном мненииУкраины [16].

Степень изученности темы достаточно высока, но неравномерна по направлениям. В наибольшей мере историки С.В. Константинови А.И. Ушаков [10, с. 33-44, 137-142], А.И. Миллер [25; 22; 24] уделяют внимание тенденциям «национализации» украинской историографии, стратегиям государственной власти по формированиюцивилизационной идентичности методами истории. Другое направление – анализ историографии ключевых дискуссионных периодов истории Украины. Таковы работы о событиях Хмельниччины[44, с. 407-521], дореволюционного украинского национализма [21, с. 43-107], «украинизации» 1923–1932 гг. [2], Великой Отечественной войны [15, с. 69-77].

Недостаточное внимание российских исследователей, на наш взгляд, уделяется политико-институциональным условиям развития исторической науки на Украине, осмыслению дискуссий 1990–2010-х гг. о цивилизационном выборе страны. Остаются малоизученными источники формирования исторических представлений, степень эффективности воздействия государственных и партийных трактовок истории на общественное мнение. Слабо исследованы региональные научные школы историографии на Украине.

Методологическую основу статьи составляет концепция исторической памяти, предложенная М. Хальбваксом[42]. А.И. Миллер называет систему методов и идеологем целенаправленной политизации истории, её государственного, этнократического или партийного контроля термином «историческая политика» [23, с. 20-23].

А.И. Миллер резонно подчеркивает, что историческая политика представляет собой серьезный вызов и угрозу для профессиональной исторической науки. Данная политика не нацелена на создание объективного знания о прошлом, на равноправный диалог специалистов и общества, на верификацию источников и методик анализа. Историческая политика, напротив, предполагает идеологический и цензурный контроль, стандартизацию «национально-лояльных» оценок прошлого [23, с. 22].

Цивилизация понимается нами как социально-историческая общность макроуровня, объединяющая индивидов и их сообщества на основе мировоззрения («духовного ядра»). Цивилизацияимеет неповторимое сочетание проявлений: ценностей, ориентаций и способов деятельности людей по экзистенциальным для общества вопросам (о смысле жизни, об устройстве природы и общества, о важнейших категориях бытия и сознания, о добре и зле и т.д.).

«Духовное ядро» составляет важнейший структурообразующий фактор цивилизации. От него зависят способ взаимодействия общества с природой, а также экономическая, социальная, политическая, социокультурная подсистемы общества. Самобытность – явление историческое, подверженное изменениям. Но «духовное ядро» остается устойчивым, за исключением ситуаций системного кризиса. Ядро придаёт цивилизации преемственность, устойчивость.

«Духовное ядро» включает в себя, согласно Э. Шилзу, компоненты: общую «картину мира»; смысловую трактовку жизни и смерти, добра и зла, успеха и неуспеха; религиозные ценности; осмысление власти и права; понимание соотношения «индивид – группа – общество – человечество».

На основе «центральной», осевой системы ценностей исторически складываются и передаются от поколения к поколению социокультурные традиции. Они проявляются повседневно в форме установок и стереотипов деятельности, общественного мнения и ментальности [37, с. 162-165, 171-175]. «Ядро» цивилизации в каждом случае имеет своеобразное содержание и степень однородности. «Духовное ядро» цивилизации выполняет такие функции, как воспроизводство традиции; интеграция и структурирование общества; адаптация новшеств.

Цивилизационная идентичность может быть определена в качестве самосознания общества, соотносящего себя с системой духовных ценностей и норм поведения какой-либо цивилизации[30, т. 2, с. 114-115].Обычно цивилизация проявляется на предельно высоком, надгосударственном макроуровне пространства (например, античная, православная, западная христианская, исламская). Но часто встречаются ареалы цивилизационного контакта и диффузии ценностей.

Их сообщества исторически склонны менять цивилизационное самосознание, занимать промежуточный и «сложносоставной» статус в сообществе цивилизаций мира. К таким контактным зонам относится, в том числе, Украина.

Целенаправленное разрушение позитивного образа общей истории России и Украины перерастает в работах многих историков постсоветскогопериода в конструирование идеологизированных доктрин, априорно означающих противопоставление «европейской» Украины и «азиатской» России [7, с. 217-255]. Анализ наукометрических показателей показывает, что ведущим аналитическим центром в данной сфере является Институт политических и этнонациональных исследований Национальной академии наук Украины (работы Л.П. Нагорной [27], а также под редакцией И.Ф. Кураса [4; 5], А.М. Майбороды[26], И.Т.Зварича[6], В.О. Котигоренко) [11].

Значителен вклад в историко-цивилизационные исследования сотрудников Украинской академии государственного управления при Президенте Украины – П.И. Надолишнего[28], М.И. Пирена [29], В.А. Ребкало и М.И. Обушний [34], Ю.И. Римаренко [41]. Важны обобщающие работы В.Б. Евтухa[3], И.О.Кресиной [13].

Обобщенная критика курса историографии Украиныкак дистанцирования от России, от общего цивилизационного наследия обоснована А. Портновым [33, с. 39-47]. Он отмечает демонтаж представлений о единой древнерусской народности; пересмотр атрибуции ролей «чужих, захватчиков» (вместо поляков и крымских татар эта роль приписывается русским), замену классовой борьбы в роли движущей силы на «национальную историю».

В 1990-х гг. преобладала грубо-примордиальная трактовка украинской нации, прямолинейно выраженная В. Сарбеем: «этнос, нация, … сами эти понятия и означают народ» [36, с. 8]. Т.е., игнорировался конструируемый характер современных наций, их нетождественность этническим группам на различных этапах их истории, не говоря уже о полиэтничном и многоязычном характере населения Украины.

Деструктивный потенциал несла в себе и метафора «национальное возрождение», направлявшая ход мыслей в заданное русло воспевания извечно существующего и неизменного народа, его борьбы за независимость.

Итогом такой установки стал поиск прародителей украинской нации в индоевропейцах, трипольцах и т.д. по логике этнополитической мобилизации. Для нее характерны гиперпозитивный образ «своей» общности, удревнение и восхваление её истории на фоне зеркально противоположных «образов врага», искусственная интеграция разнородных явлений и субъектов исторического процесса. Идеологическое измерение данной школы историографии –труды об «украинской национальной идее» [43, с. 3; 35, с. 626-628].

Важным поворотным пунктом в развитии украинской историографии нациестроительства и идентичности стало освоение теоретического инструментария современной западной этнополитологии, в которой доминируют парадигмы конструктивизма и инструментализма (работ Э. Хобсбаума, М. Хроха, Д. Ротшильда, Б. Андерсона и мн. др.).

Их переводы и комментарии, а позже – и работы украинских экспертов на основе данных методологий издаются с конца 1990-х гг. Особо отметим значение работ Г.В. Касьянова [9, с. 120-141; 8, с. 295], вызвавших оживленную полемику. Сыграла важную роль статья канадского профессора (украинца по происхождению) П.Р. Магочия. Он поставил вопрос об иерархии лояльностей украинцев в имперский период, что открыло возможность переосмыслить конкуренцию проектов идентичности[17, с. 97-107], отвергнуть миф о моноэтничном цивилизационном ареале.

Другой представитель диаспоры Дж.-П. Химка сформулировал четыре альтернативы развития идентичности галицийских русин в XVIII–начале XXвв.: ассимиляция с поляками, «общерусская» идея, русинство и «украинский проект»[45, р. 109-164]. Стали возможными объективный анализ причин возобладанияукраинства, сравнение ресурсов и структуры политических возможностей каждого из соперничавших проектов.В итоге примордиальная доктрина «национального возрождения» постепенно уступала преобладание в академической историографии конструктивистской парадигме «нациестроительства».

Важный и до сих пор слабо осмысленный аспект развития историографии – дискуссии между обособленными региональными научными школами. С учетом контрастного этнического и конфессионального состава своих сообществ региональные элиты страны продвигали модели исторической политики, конкурирующие с общеукраинским (Юг – Новороссия, Восток), а в отдельных случаях (Донбасс, Крым) – отвергавшие общеукраинский проект истории.

Этнополитические аспекты истории русских в Украине, языковой идентичности и государственной политики в отношении русского языка рассмотрены усилиями М.Б. Погребинского, А.К. Толпыго и А.А. Попова [14, с. 195-398]. А.В. Ставицкий развенчивает мифы украинского национализма [38]. Проект переформатирования Украины в качестве контактной зоны цивилизаций, федеративного сообщества многих равноправных наций и лингвистических групп аргументировал ещё в середине 2000-х гг. крымский историк А.В. Мальгин [18].

Важным аспектом является также восприятие цивилизационных качеств украинского общества и ориентиров его развития в массовом общественном мнении. Прочная украинская идентичность и в государственном, и в этнокультурном смыслах не сформирована. Вряд ли она сможет быть успешно закреплена на основе ориентаций, присущих только Западу или Востоку страны.

По итогам анкетного опроса 2002 г., 37% респондентов на первое место ставили региональную, а не общенациональную идентичность [32, с. 134]. В другом опросе 2002 г. с более дробной шкалой ответов считали себя, прежде всего, гражданами Украины – 41,0%; жителями своей местности – 31,6%; гражданином СССР – 12,7%; жителями региона – 5,9%; представителями своего народа – 3,0%; «гражданином мира» – 2,7% [12, т. 2, с. 343]. Жители регионов Юга и Востока осознавали себя «переходными» сообществами.

Преобладающий фактор размежеваний идентичности – языковой. Украинское общество расколото примерно пополам по приверженности государственному языку в повседневном общении. По анкетному опросу 2004 г. (Киевский международный институт социологии), в семье 45% жителей страны говорили по-украински, 10% — на обоих языках, 45% — на русском [22]. В западных областях считали украинский язык родным практически все респонденты (свыше 95%); в центральных областях и Киеве – половина опрошенных; на Востоке и Юге предпочитали русский язык.

Важный аспект – мнение респондентов о статусе русского и украинского языков. В 2002 г. считали, что украинский язык – единственный государственный, а русский – лишь бытовой язык этнического меньшинства, 74,5% жителей западных областей, 44,3% — центральных, 17,7% — восточных и 14% — южан (по данным Украинского центра экономических и политических исследований им. А. Разумкова)[18, с. 219].

С государственным статусом обоих языков (т.е., их равноправием) соглашались 53,3% южан, 55,3% жителей восточных областей, 30,2% в центральных областях и 7,9% — в западных. Судя по опросу 2006 г., во всей Украине поддерживали статус русского языка как второго государственного 56,2,% респондентов; против выступали 35,9% [32, с. 134]. Судя по анкетному опросу, проведенному Центром региональных исследований и стратегий, на юге Украины весной 2011 г. доля считающих родным языком русский достигала 95-97%, а выступали за русский язык в роли регионального 43%, второго государственного – 41% респондентов [20].

Данные долгосрочные факторы сделали Украину «глубоко расколотым» обществом, воспринимаемым,прежде всего, как объект международного соперничества, а не как самостоятельный субъект цивилизационного творчества. Государственный переворот 22 февраля 2014 г. обусловил политику конструирования единой украинской нации, ориентированной на европейские ценности «железом и кровью», на внеисторичной основе противопоставления украинской идентичности российской. Но такая политика идентичности не может проводиться долго, накапливая свои противоречия и сталкиваясь с крайним дефицитом смыслов.

Итак, особенности формирования украинской историографии нациестроительства и этнического самосознания в конце ХХ–начале ХХI вв. таковы. Украинская историография развивается по модели «периферийного национализма», предполагающей гиперпозитивный образ «своей» общности, слабость теоретических моделей и, соответственно, компенсаторную роль мифотворчества и «образа врага» в историческом самосознании.

Вместе с тем, от примордиальной парадигмы «национального возрождения» украинской этнонации, не оставляющей пространства развития иных идентичностей, историческая наука Украины постепенно переходила к конструктивистской парадигме «нациестроительства», осваивая понятийный аппарат и методики анализа современных общественных наук. Это создавало возможности конкуренции проектов цивилизационной идентичности, в силу особенностей страны связанных с противостоянием региональных историй Юга и Востока, с одной стороны, и Запада страны, с другой.

Украина – «глубоко расколотое» общество. Отсутствует устойчивая национальная идентичность большинства его жителей. Устойчиво проявляются долгосрочные социокультурные размежевания: центр – периферия (с преобладанием локальной идентичности), город – село, религиозность – секулярность, русскоязычные – украиноязычные территории. Пространственное распределение расколов совпадает, усиливая их конфликтогенный потенциал.

В перспективе исторические исследования на Украине будут зависеть от геополитического выбора между Европейским Союзом и Россией, что делает проблематичным преобладание компромиссных оценок цивилизационного самоопределения и сохранение цивилизационного единства страны.

Cписок литературы

  1. Атлас з історіїУкраїни (1900–1921 рр.). 10 клас / упоряд. О.В. Гісем, Д.В. Ісаєв, О.О. Мартинюк. Київ, 2010.
  2. Борисёнок Е.Ю. Феномен советской украинизации. 1920-е–1930-е годы. М., 2006.
  3. Евтух В.Б. Етнополiтика в Українi: правничий та культурологiчнийаспекти. Київ, 1997.
  4. ЕтнонацiональнийрозвитокУкраїни. Термiни, визначенння, персоналii / вiдп. ред. Ю.I. Римаренко, I.Ф. Курас. Київ, 1993.
  5. Етнополiтологiя в Українi. Становлення. Що далi?: Збiрник / редкол. I.Ф. Курас (голов. ред.) та ин. Київ, 2002.
  6. Зварич И.Т. Етнополитика в України: региональний контекст. Київ, 2009.
  7. Касьянов Г.В. «Национализация» истории в Украине // Историческая политика в ХХI веке: Сборник статей. М., 2012. С. 217-255.
  8. Касьянов Г.В.Теоріїнації та націоналізму. Київ, 1999. С. 295.
  9. Касьянов Г.В. Україна 1991–2007: Нарисиновітньоїісторії. Київ, 2008. С. 120-141.
  10. Константинов С.В., Ушаков А.И. История после истории. Образы России на постсоветском пространстве. М., 2001. С. 33-44, 137-142.
  11. Котигоренко В.О. Етнiчнiпротирiччя и конфлiкти в сучаснiй Українi: полiтологiчний концепт. Київ, 2004.
  12. Кремень В.Г., Табачник Д.В., Ткаченко В.М. Україна: проблемисамоорганiзацii. Київ, 2003. Т. 2. С. 343.
  13. Кресiна I.О. Українськанацiональнасвiдомiстьiсучаснi полiтичнiпроцеси (Етнополiтологiчнийаналiз). Київ, 1998.
  14. Кризис мультикультурализма и проблемы национальной политики / под ред. М.Б. Погребинского и А.К. Толпыго. М., 2013. С. 195-398.
  15. Кринко Е.Ф. Изучение Великой Отечественной войны в российской и украинской историографии: институциональный аспект // Былые годы. Сочи, 2012. № 2 (24). С. 69-77.
  16. Культура національноїпам’яті: європейський та українськийдосвід // Проблемиукраїнськоїполітики: аналітичнідоповідіІн-ту політ. і етнонац. дослід. ім. І.Ф. Кураса НАН України / гол. редкол. Ю.А. Левенець. Київ, 2010. С. 255-337.
  17. Магочій П.Р. Українскоенаціональневідродження: нова аналітична структура // Українськийнаціональний журнал. Київ, 1991. № 3. С. 97-107.
  18. Мальгин А.В. Украина; соборность и регионализм. Симферополь, 2005. С. 219.
  19. Марков С.А. «Оранжевая революция»– примерреволюции глобального сообщества // «Оранжевая революция». Украинская версия. М., 2005. С. 89.
  20. Мартынюк В.Точку в вопросе единения России и Украины ставить рано! Режим доступа: http://www.km.ru/ukraina/2011/07/01/istoricheskoe-edinstvo-rossii-i-ukrainy/ (дата обращения: 06.07.2013).
  21. Марчуков А.В. Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы. Цели, методы, результаты. М., 2015. С. 43-107.
  22. Миллер А.И. Государство и нация в Украине после 2004 г.: анализ и попытка прогноза // Политическая наука. 2008. № 4. С. 109-124.
  23. Миллер А.И. Историческая политика в Восточной Европе начала ХХI века // Историческая политика в ХХI веке: Сборник статей. М., 2012. С. 7-32.
  24. Миллер А.И. Политика строительства нации — государства на Украине // Политическая наука. 2010. № 1. С. 76-99.
  25. Миллер А.И. Прошлое и историческая память как факторы формирования дуализма идентичностей в современной Украине // Политическая наука. 2008. № 1. С. 83-100.
  26. Мовнаситуацiя в Українi: мiж конфлiктом и консенсусом / редкол. О.М. Майборода (гол.) та ин. Київ, 2008.
  27. Нагорна Л.П. Нацiональнаiдентичнiсть в Українi. Київ, 2002.
  28. Надолiшнiй П.I. Розбудова новоiсистемиврядування в Українi: Етнонацiональний аспект (Теоретико-методологiчнийаналiз). Київ; Одеса, 1999.
  29. Пiрен М.I. Етнополiтичнiпроцеси в сучаснiй Українi. Київ, 2003.
  30. Пантин В.И. Национально-цивилизационная идентичность и политические трансформации в современном мире // Политическая идентичность и политика идентичности: в 2 т. М., 2012. Т. 2. С. 114-131.
  31. ПолітичнаісторіяУкраїни: Навчальнийпосібник для студентіввищихнавчальнихзакладів. 2-е вид., доп. / за ред. В.І. Танцюри. Київ, 2008. С. 20-27, 32-35, 51-67, 86-92, 164-167.
  32. Попов Э.А. Наступление на русский язык на Украине: до и после «оранжевой» революции // Современные политические процессы на Украине. Ростов н/Д, 2009. С. 134.
  33. Портнов А. Україна: Сучаснаісторіографіяукраїнськогонаціотворення: кількаспостережень // Процесинаціотворення / упоряд. А. Каппелер. Київ, 2011. С. 39-47.
  34. Ребкало В.А., Обушний М.I., Майборода О.М. Етнонацiональнiпроблеми в сучаснiй Українi: досвiд, проблеми, перспективи. Київ, 1996.
  35. Римаренко Ю.І. Українськанаціональнаідея // Мала енциклопедіяетногосударствознавства. Київ, 1996. С. 628, 626.
  36. Сарбей В. Роздуми з приводу фундаментальної «ІсторіїУкраїни» // Київськастаровина. Київ, 1995. №2. С. 8.
  37. Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия / сост. Б.С. Ерасов. М., 1998.
  38. Ставицкий А.В. Национально-исторический миф Украины. Севастополь, 2015.
  39. Струкевич О.К. ІсторіяУкраїни. Підручник для 9-го кл. загальноосвіт. навч. закл. Київ, 2009.
  40. Удовик С.Л. ІсторіяРусі – України. Фотокнига. Київ, 2010.
  41. Україна: етнонацiональна палiтрасуспiльногорозвитку: Слов.-довiд. / видп. ред. Ю.I. Римаренко. Київ, 1997.
  42. Хальбвакс М. Социальные рамки памяти. М., 2007.
  43. Черненко А. Українськанаціональнаідея. Дніпропетровськ, 1994. С. 3.
  44. Яковенко Н. Очерк истории Украины в Средние века и раннее Новое время. М., 2012. С. 407-521.
  45. Himka J.-P. The Construction of Nationality in Galician Rus’: Icarian Flights in Almost All Directions // Intellectuals and the Articulation of the Nation / еd. by R.G. Suny, M.D. Kennedy. Ann Arbor, 1999. P. 109-164.

Доклад прочитан на XXXI Харакском форуме «Политическое пространство и социальное время»

  • На фото вверху — автор, Андрей БАРАНОВ,
  • профессор, доктор политических наук, доктор
  • исторических наук, профессор кафедры политологии и политического
  • управления Кубанского государственного университета, г. Краснодар,
  • Российская Федерация

 

 

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

О террористической деятельности киевского режима

.

Владимир Константинов о политических итогах прошедшей недели

Крымское небо всегда было безопасно

.

Оставить комментарий