Крымское Эхо
Библиотека

Волевое решение хирурга

Волевое решение хирурга

(из цикла «О врачебных ошибках»)

У меня ещё была жива память об операции по удалению почки, как случилась новая беда. Надо было удалять камень, образовавшийся в оставшейся действующей почке. Информация от врачей была крайне неприятная. Я не встречал ни одного человека, который со спокойным сердцем шёл на операцию. Конечно, страшит не так сама операция, как общий наркоз.

Мы спокойно засыпаем каждый вечер, считая сон естественным биологическим процессом. Другое дело, когда нас кто-то погружает в сон искусственным путём. Невольно возникает мысль: а сможет ли он потом успешно разбудить. Увы, есть в медицине трагические случаи, когда человека не смогли вывести из наркоза.

В нашей семье была хорошая знакомая врач-гинеколог, проживавшая по соседству. Потому встречи с ней были частыми. Она всегда переживала, что если когда-нибудь придётся принимать общий наркоз, то её не смогут из него вывести. Так и случилось. Ей успешно сделали операцию, связанную с женской болезнью. А вот вывести из наркоза коллеги не смогли. Знакомая умерла.

Мне кажется, что в данном случае вины врача-анестезиолога не было. Просто сработал запрограммированный самой несчастной женщиной мозг. Как считают врачи-специалисты, человек, длительное время не выходящий из наркоза, в течение года может вообще умереть от какой-либо болезни. Из медицинской литературы следует, что процент летального исхода, связанного с наркозом, невелик — один случай на двести тысяч запланированных операций.

 Как бы там ни было, а каждый думает, не случится ли так, что он станет представителем единственного случая. Именно эта мысль пугает человека, идущего на операцию.

 Я знал, что мой организм не реагирует на наркотики и плохо поддаётся общему наркозу. Первая операция показала, что анестезиологу пришлось намучиться с введением меня в сон. Поэтому у хирургов, которые должны были меня оперировать, я заранее поинтересовался, какой на данный момент существует хороший анестетик.

Они назвали такой препарат, который почему-то в Советском Союзе перестали выпускать. Но, по их мнению, кое у кого из анестезиологов он есть в загашнике. Заверили, что в нашем городе его найти невозможно. Мой товарищ юности, работавший тогда замполитом УВД, на розыск нужного препарата выехал в Симферополь. Через два дня моим врачам он был доставлен. Я был несказанно рад и искренне благодарен коллеге по службе.

***

 В день операции жена проводила меня с медсёстрами в хирургический кабинет. Осталась стоять в коридоре, ожидая, когда меня вывезут после операции. Она обратила внимание, что через какое-то время на операцию повели второго больного. Когда его повезли на каталке назад, в палату, а третьего больного повели в операционную, жена забеспокоилась.

Только после вывезенного третьего прооперированного наконец появился я недвижимо лежащим на бесшумно движущейся каталке. Я был накрыт с пятнами крови белой простынёй до груди. На ней лежали скрещённые медсёстрами руки. Глаза плотно закрыты. Серого цвета похудевшее лицо со впалыми щеками и синюшными сжатыми тонкими губами говорили о многом.

В тот момент любой покойник, которого собираются опустить в могилу, выглядел бы лучше меня в сто раз. Жена сразу всё поняла, и потому с ней случился обморок. Врачи привели её в чувство и завели в палату, чтобы показать, что я живой. Им пришлось меня разбудить второй раз и задать вопрос, могу ли я сказать, кто стоит рядом с ними. Я сказал только одно слово «жена» и снова заснул.

 ***

Когда я поправился и смог выйти на работу, часто приходил в отделение урологии, чтобы передать медперсоналу понравившиеся им пироги с капустой, которые умело пекла жена. Между нами завязались тёплые, добрые отношения. Я бывал в домах заведующего отделением урологии Бориса Семёновича и помогавшему ему оперировать меня хирурга Павла.

Однажды по какому-то случаю, связанному с семейным торжеством, в гости пришёл Павел. Когда хорошо выпили, он рассказал, почему меня тогда долго не вывозили из операционной. После введения мне добытого коллегой анестетика, мой организм его не принял. Получилось что-то в виде аллергии, приведшей к спазму дыхательных путей. У меня прекратилось дыхание.

Немедленно для помощи пригласили ещё одного анестезиолога. Врачи, которым едва удалось вернуть меня к жизни, сильно переволновались. Даже хотели отменить операцию. Но, чтобы меня лишний раз психологически не травмировать, решили всё-таки её продолжить.

При проведении операции на почке больной лежит на боку на валике, чтобы наружный оперируемый бок был выгнут, а приличной величины разрез был получше раскрыт. Надо было удалить из единственной рабочей почки камень и, кроме того, снять обнаруженный дополнительный от рождения кровеносный сосуд, опутавший всю почку.

В какой-то момент кем-то из хирургов нечаянно был перерезан крупный кровеносный сосуд, из которого, переливаясь через края разреза, начала обильно идти кровь, заливая всё операционное поле. Стало падать кровяное давление. Это называется внутренним кровотечением, которое остановить практически невозможно — в первую очередь потому, что в гуще крови отыскать место перерезанного сосуда может помочь лишь чудо.

***

Сделаю отступление. Как-то слушал лекцию профессора медицины, хирурга, который на заданный вопрос ответил, что самое страшное для хирурга во время операции — это внутренне кровотечение, когда невозможно определить его истоки. Смертельный исход внутреннего кровотечения он определил в 99,9%.

Мой свояк, упавший с балкона четвёртого этажа, в полном сознании умер на глазах жены в экстренной хирургии, куда был доставлен скорой помощью. Так как у него резко падало давление, врачи поняли, что повреждены кровеносные сосуды внутренних органов, из которых хлещет кровь. Операция была бессмысленна, так как за короткое время невозможно обнаружить повреждённые сосуды, из которых постоянно поступает кровь, заливающая все внутренние органы.

***

 Как только открылось у меня внутренне кровотечение, хирурги прекратили операцию, ожидая трагической развязки. Из дальнейшего рассказа Павла следовало, что Борис Семёнович, не выпуская скальпель из рук, уставился на разрез, через который переливалась кровь и, не отрывая от неё глаз, что-то стал шептать.

Что произошло дальше, Павел пояснить не мог, но кровь неожиданно остановилась. Операция немедленно возобновилась. Так как я потерял очень много крови, то встал вопрос о немедленном переливании донорской, на чём настаивали Павел и анестезиолог.

Борис Семёнович принял волевое противоположное решение. Он сказал, что если не совпадут по всем параметрам моя и донорская кровь, обязательно наступит летальный исход. Поэтому надо дать шанс самому организму справиться с этим недугом.

Продолжая оперировать других больных, хирурги наблюдали за моим общим состоянием. Если бы оно стало ухудшаться, тогда бы вынуждены были прибегнуть к переливанию чужой крови. Убедившись, что опасность миновала, меня отвезли в послеоперационную палату, даже не в реанимационную. И тогда мой печальный вид мертвеца напугал жену до потери сознания.

***

Хирург, Борис Семёнович, взял на себя ответственность за исход принятого им волевого решения. Он в этот раз выиграл. Я же думаю о другом. Не всегда всё хорошо кончается. Тогда немедленно возникает вопрос: кто виноват в смерти больного во время операции. Как правило, родственники, оглушённые смертью близкого, родного человека, требуют немедленно посадить в тюрьму на веки вечные хирурга, который по их мнению «зарезал человека».

Удивительно, что суды, скорее всего, под давлением родственников, общественности и прессы, судят врачей за причинение ими ущерба здоровью по неосторожности. Что такое умысел и неосторожность как части состава преступления, я в одной статье подробно описал. Поэтому на этом останавливаться не буду.

Как юрист, имеющий большой опыт следственной работы, могу высказать свою точку зрения. Чтобы наступила ответственность за неосторожное совершение преступления хирургом, необходимо доказать, что он по каким-то причинам нарушил инструкции и предписания о порядке проведения операции, что и послужило причиной смерти оперируемого. Также следует выяснить, почему он так поступил, иначе его странные действия останутся загадкой.

Если же он осознавал свои неправильные действия, при этом не желал наступления негативных последствий, но сознательно их допускал, то должен нести ответственность за совершение преступления с косвенным умыслом, но не за неосторожность. Для этого следователю надо проделать колоссальную работу, связанную с многочисленными допросами и проведением различных судебных экспертиз, в первую очередь, медицинских. В подавляющем большинстве случаев при наступлении смерти на хирургическом столе речь должна идти о несчастном случае, за который уголовная ответственность не наступает.

***

 
 

В вышеописанном случае со мной, если бы операция закончилась летальным исходом, хирурги не должны были нести никакой ответственности. Когда хирургов всё-таки привлекают к уголовной ответственности, возникает ещё один серьёзный юридический вопрос: кого из нескольких хирургов, принимавших участие в операции, привлекать к ответственности.

Одно дело, если кто-то из них заявит, что именно он нечаянно перерезал сосуд. А если хирурги сами не знают, кто из них это не умышленно сделал? Тогда вопрос о персональной ответственности остаётся открытым, так как нельзя привлекать к ответственности всю бригаду хирургов, а только одного. Но кого?

 Как бы ни было тяжело родственникам погибшего на операционном столе, не следует им требовать немедленного отмщения, а тем более заниматься самосудом, что иногда имеет место быть. Из телевидения известны случаи, когда родственники погибшего расправлялись с врачами, которых считали виновными в смерти дорогого для них человека.

Необходимо, несколько успокоившись после случившейся трагедии, встретиться с хирургом и внимательно выслушать его точку зрения о причине смерти. Может быть, она окажется убедительной. Если нет —обращаться в следственные органы. Со специалистами-экспертами следователи установят истину.

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Отморозки

Игорь НОСКОВ

В библиотеке Коцюбинского представили книги-юбиляры 2022 года

День встает для дружбы и добра

Вера КОВАЛЕНКО

Оставить комментарий