(записки бывшего следователя)
Работая в милиции, я патологически не любил командировки. Хорошо, что в системе МВД в основном работал следователем — по его поручению для выполнения задания куда-либо выезжают оперативники. В отличие от меня, большинство сотрудников рвались в командировки. Видимо, по натуре я домосед, влюблённый в свой город, в котором родился, вырос и провёл большую часть своей жизни, за исключением службы в армии в городе Сальяны Азербайджана, в Янгадже Туркмении и учёбы в Одессе.
Я побывал во всех городах Крыма и многих городов России.
Когда работал следователем, то находился, слава Богу, всего в двух коротких командировках, связанных с допросами лиц, отбывающих наказание в колонии для осуждённых. Но трижды были длительные командировки, по месяцу каждая. Это были курсы по повышению квалификации согласно занимаемым мною должностям начальника отдела по политико-воспитательной работе, начальника службы профилактики и начальника штаба УВД нашего города. Курсы на базе МВД СССР работали в Киеве, Ленинграде и Омске.
***
Находясь в любом городе Советского Союза, я невольно обращал внимание на то, как его жители относятся к человеку в милицейской форме. Везде оно было одинаковым: граждане вспоминали добрым словом милицию, когда у них случалось несчастье. Тогда они на всех парах мчались в милицию, чтобы там найти защиту, а получив её, порой забывали сказать пару добрых слов.
В этом отношении Омск резко отличался от других городов Союза, по крайней мере, тех, которые мне удалось посетить. На курсы повышения квалификации при Омской Высшей школе милиции я был направлен в середине зимы. Крым покидал, когда в нём снега не было и в помине. Солнце не грело, но ярко светило на безоблачном небе. В любом месте города можно было наткнуться на вечнозелёные деревья и кустарники. Для крымчан это было привычным поведением природы на южном полуострове большой страны.
Совсем иначе меня встретил большой сибирский город Омск. Небо над головой не было видно из-за постоянно падающих крупных пушистых снежинок. Когда ступил на перрон железнодорожного вокзала, буквально через пару минут оказался одетым во всё белое, как и прохожие, спешащие в разных направлениях по глубокому звонко хрустящему снегу.
На мне была милицейская форма. Для переодевания не хотелось тащить с собой ещё и гражданское пальто. На этот раз решил пробыть в чужом городе без переодевания в гражданскую одежду. Как оказалось, так поступило большинство сотрудников милиции, прибывших на курсы со всех республик Страны Советов. Позже никто из нас об этом не пожалел.
Так как я в Омске был впервые, мне пришлось обратиться за помощью к жителям города. Мой чемодан выдавал во мне приезжего работника милиции, растерянно глядевшего по сторонам. Не успел я открыть рот, как меня окружили омичи и стали наперебой показывать и рассказывать, как найти дорогу к школе милиции. Некоторые готовы были вместе со мной преодолеть этот путь.
С благодарностью отказавшись от доброй помощи, решил пройтись пешком, чтобы как южанину почувствовать настоящий сибирский мороз.
***
На курсах слушателей оказалось чуть больше ста человек. Каких здесь только не было представителей разных национальностей! Но как любого советского человека нас нисколько не интересовал национальный вопрос. Все говорили на русском языке. Я обратил внимание, что ребята одной и той же национальности, даже разговаривая между собой, пользовались русской речью. Может быть, поэтому для меня они были все русскими, по крайней мере, россиянами.
Мы быстро все перезнакомились, превратившись в дружный на один месяц милицейский коллектив. Звания были различными, но не ниже майора милиции. Меньше всех было товарищей в звании полковника. Я, как и на предыдущих курсах, был назначен заместителем начальника курсов по политико-воспитательной работе. Видимо, это назначение связано с моим личным делом, в котором указано, что я несколько лет в УВД своего города занимал такую должность.
Наши койки находились в громадных помещениях, напоминавших армейские казармы. Вечерами, когда, находившись по городу, все укладывались спать, долго не смолкали разговоры на разные темы, не забывали и об анекдотах. Все сходились на том, что у омичей до странности доброе отношение к работникам милиции. Никто не мог понять, с чем это было связано.
Они, например, ни в коем случае не разрешали работнику милиции в форме стоять в очереди. В этом я убедился сам. Однажды в одном магазине, едва я стал в очередь, как ко мне подошла старушка, которая, как оказалось, разбиралась в званиях. Негромко она стала мне выговаривать за то, что я, подполковник милиции, обижаю омичей своим стоянием в очереди. Сразу же признала во мне приезжего. Она взяла меня за руку и под общий гул одобрения подвела к прилавку.
Молодая симпатичная продавщица, увидев меня, стала улыбаться, показывая все тридцать два зуба. Купив, что мне было нужно, я с недоумением покинул гостеприимный магазин и его покупателей. В родном городе меня хорошо знают многие жители — но никто никогда не додумался бы пропустить меня без очереди, в какую бы форму я не был бы одет. Может быть, этим подчёркивалось равенство всех друг перед другом.
***
Преподаватели Высшей школы представляли элиту научного мира. Почти все имели учёные степени и звания. Лекции были очень интересными, проводились на самом высоком уровне. Как-то слушатели не удержались и спросили у них о причинах своеобразного отношения омичей к работникам милиции.
Мы узнали, что Омская школа милиции является в СССР единственным учебным заведением, в которую принимались лица со средним образованием без службы в армии. После её окончания выдавался диплом о высшем юридическом образовании. По этой причине в ней училось много ребят, чьи папаши занимали солидные должности в партийно-советском аппарате.
Стипендия была очень высокой, не сравнимой со стипендией любого военного учебного заведения, расположенного в Омске. К тому же богатые родители своих деток дополнительно регулярно снабжали приличной суммой денег.
Имея такие деньги, избалованные курсанты могли позволить себе в выходные дни весело и хорошо проводить время с девушками. Мамаши местных девушек считали за счастье выдать свою дочь замуж за работника милиции, уверенные в том, что у неё будет безбедная жизнь.
Услышав такую интригующую информацию, некоторые милицейские донжуаны взяли её немедленно на вооружение. Они стали очень поздно возвращаться в общежитие, иногда не ночуя вообще. Едва успевали утром примчаться на лекции.
Приведу пару примеров об отношении омичей к лицам, носящим милицейскую форму. Как-то мы с тремя товарищами, от души находившись по городу, набрели на драматический театр. Моё предложение посмотреть спектакль поддержали все. До его начала оставалось полчаса. Над кассами висели таблички с единственным словом «аншлаг», говорящим о том, что все билеты проданы. Разочарованные, мы хотели покинуть билетную кассу.
Неожиданно одна кассирша, увидев нас, обратилась через окошко, сказав, что если мы пришли на спектакль, она сейчас же позвонит директору театра и попросит разрешить продать три оставшихся в брони билета. Для четвёртого сотрудника милиции к одному из первых рядов будет приставлен стул.
С благодарностью мы согласились на такое предложение. Мы быстро оставили свои шинели в раздевалке и, ведомые билетершей, подошли ко второму ряду в партере. Нас ждали три пустых кресла и приставленный стул. Соседи по креслам нас, немного опоздавших, встретили доброжелательными улыбками.
***
Другой раз, находясь долго в городе, мы очень замёрзли. Стали думать, где бы можно немного отогреться. Вскоре попался ярко освещенный цирк. Понимали, что по времени в нём давно идёт представление, и потому было не совсем удобно напрашиваться в гости. И всё-таки мы направились к входной двери.
Едва мы к ней подошли, как тут же симпатичная женщина со старинными седыми буклями на голове любезно их распахнула перед нами. Вместе с нами в фойе, подгоняемый лёгким ветром, ворвался снежок, до этого мирно лежащий на пороге. Подошли ещё две пожилые женщины, вручившие нам венички, чтобы с сапог сбить налепившийся снег.
Они стали сетовать на то, что мы пришли, когда идёт вторая часть цирковой программы. Предложили прийти на другой день. Мы сказали, что просто хотим отогреться. «Мальчики, — обратилась к нам женщина, открывавшая дверь, — что же вы довели себя до синюшного состояния? Вам сейчас надо было бы принять что-нибудь с градусом. А буфетчица уже ушла домой. Но она в гримёрке клоунов оставила ящик пива. Там сейчас, будучи выходным, клоун Гриша ждёт своих друзей. Пойдёмте к нему в гости. Он человек весёлый, будет рад компании».
Не ожидая нашего согласия, женщина пошла в конец фойе, рукой призывая идти за ней. Как оказалось, в гримёрке нашлось не только пиво. До глубокой ночи мы сначала отогревались с Гришей, а затем с его друзьями, вернувшимися в гримёрку после окончания представления.
К нашей компании присоединились и другие артисты цирка. Были среди них и отважные воздушные гимнастки — они поспешили сделать себе на память много снимков в обнимку с нами. Говорили, что это будут уникальные фотографии их семейных альбомов.
Получилась очень интересная встреча работников милиции и артистов цирка. Они рассказывали самые интересные случаи из их актёрской жизни, а мы — о разных страшных преступлениях. Так не хотелось расставаться с весёлым коллективом… Но нельзя было опаздывать на лекции, которые начинались в девять часов. До них надо было привести себя в порядок.
***
Как мы поняли, работникам милиции в Омске было очень легко знакомиться с представительницами прекрасного пола. Они нисколько не чурались милицейской формы. А у нас есть жёны, которые предпочитают в общественных местах находиться с мужем-ментом, одетым по гражданке…
В Омске часто инициаторами знакомства с нашим братом становились сами женщины. Делали они это красиво и ненавязчиво.
Один раз произошёл такой случай со мной и новым моим товарищем Сергеем, с которым мы надумали пойти в филармонию, чтобы послушать эстрадного певца, если память не изменяет — Николая Соловьёва. Неожиданно нас догнала симпатичная девушка, схватила под руки и проворковала: «Ребята, можно я так с вами пройду по городу? Я так люблю мужчин в милицейской форме».
Майор милиции Сергей был крепким, здоровым парнем, у которого сил было не занимать. Он гордился тем, что четыре года прослужил на флоте. У него был хорошо подвешен язык. В общаге каждый вечер нам рассказывал какую-нибудь очередную юморную байку из флотской жизни, никогда не лез в карман за словом.
А тут, услышав щебетанье девушки-симпатяги, от удивления только раскрыл рот. А затем, не обращая внимания на то, что был в милицейской форме, своими сильными руками подхватил девушку и понёс вперёд быстрым шагом, приговаривая, что такую красавицу надо носить только на руках.
Так как шёл густой пушистый снег, вскоре я в его белой круговерти перестал различать в толпе прохожих Сергея с прекрасной ношей на руках. На концерт я пошёл в гордом одиночестве. Чем закончилась встреча Сергея с отчаянной девушкой — это другая истории, в которой мне пришлось принять не совсем приятное участие.
***
Я прожил рядом с омичами всего один месяц. А создалось впечатление, что прожил годы. Об омичах осталась самая хорошая память на всю жизнь. Когда в Крыму идёт снег, я сразу вспоминаю омичей с их светлой улыбкой и доброжелательным отношением к людям в милицейской форме. Появляется неудержимое желание ещё раз побывать в большом сибирском городе Омске с его прекрасными жителями. Остаётся только мечтать…
