Крымское Эхо
Библиотека

Случай с девушкой Майей

Случай с девушкой Майей

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О ВОЙНЕ

Несколько месяцев назад немцы заняли Керчь. Для тех её жителей, кто не успел покинуть город, началась новая жизнь в оккупации. Как-то надо было приспосабливаться к новым порядкам, привыкать к тому, что ты больше не хозяин своей жизни. Выполнять всё, что от тебя потребует захватчик. За невыполнение можно поплатиться жизнью.

В нашем дворе стоит трёхэтажное здание, в котором до войны была четырёхклассная школа. Теперь там располагается немецкий штаб, у входных дверей которого круглые сутки находится часовой. Все, кто проживал в нашем дворе до войны, за исключением одной выехавшей семьи, так и остались проживать в своих квартирах при немцах. Немцы бесцельно во двор не выходят.

Никакого общения у них с нами нет. Видимо общаться со славянами ниже их достоинства. Даже тогда, когда в штабе по какому-то поводу происходили попойки, офицерам из города привозили девушек и женщин. Тех, кто проживал во дворе, на свои гулянки они не приглашали. Жители только радовались этому.

Им, немцам, явно не хотелось под боком иметь недовольных их поведением граждан. В штабе очень много офицеров, но немало и рядовых. Один солдат выглядел дядькой, для моего шестилетнего возраста, но он был моложе других своих сослуживцев. Он любил иногда выйти во двор и поиграть на губной гармошке. Не прочь был заигрывать с девушками и молодыми женщинами. При виде их, начинал пиликать «Катюшу».

Во дворе проживало несколько девушек шестнадцатилетнего возраста, моя тётка и две её подружки. Были женщины, которым не исполнилось и тридцати. Моей, например, маме было двадцать восемь лет. А в остальном проживали старики и старухи. Из малых я во дворе был один. Моя крёстная вместе со своим сыном Димкой, моим другом и одногодком, при приближении немцев к Керчи, куда-то выехала. После войны она и её муж вернулись в Керчь. Крестная из какого-то далёкого города, где похоронила Димку, а её муж живым и здоровым возвратился с фронта.

Иногда летом, в жаркие дни, во дворе дома можно было увидеть сразу много немецких воинов, так как они организовывали что-то в виде банного дня. В этот день они ходили по квартирам и собирали корыта, тазы и другие большие ёмкости, которыми мы пользовались для купания. Всё это они выставляли на солнце, чтобы в этих ёмкостях согрелась налитая ими вода. Использовали некоторые немцы и большие кадушки, которые постоянно стояли во дворе. Когда вода становилась тёплой, немцы в одних трусах выбегали из штаба во двор.

Совершенно ни на что не обращая внимания, они снимали трусы, залазили в корыта, и начинали процедуру купания. Они по-детски плескались, из вёдер обливали друг друга водой, и всё время громко разговаривали, и ещё больше смеялись. Видимо, подшучивали друг над другом. Особенно им почему-то нравилось намыленными бегать по двору. Их беготня напоминала русские догонялки, пятнашки. Разумеется, никто из соседей в это время во двор не выходил. Меня мама убирала со двора и разрешала выйти, когда немцы уходили чистыми и свежими в штаб. Немцы часто после себя оставляли обмылки. Соседи их называли мыльными трофеями. Эти кусочки мыла принадлежали тем жителям, у корыт которых они лежали. Но всё равно они делились с теми, кто такие кусочки не находил.

Поведением немцев очень была недовольна моя бабушка. Когда немцы начинали голышом мотаться по двору, она неистово крестилась, проклиная немцев-дьяволов. У неё на войне была два её сына, родные братья моей мамы. Бабушку всегда мучил один и тот же вопрос: если придется её сыновьям побывать в другой стране, будут ли они бегать без штанов на глазах женщин и детей, показывая им свой срам. Мама, как могла, успокаивала бабушку, утверждая, что ни один российский воин не позволит этого сделать.

Рядом с нашей квартирой была квартира бабушки и дедушки, которые воспитывали внучку Майю. Мама у Майи давно умерла, а папа находился на фронте. Майе было лет четырнадцать-пятнадцать. Но она по своей пышной комплекции выглядела старше своих лет. Она была похожа на симпатичную кругленькую пышечку. Всегда румяные щёки и появлявшиеся при смехе две ямочки на щеках. Мне Майя казалась самой красивой девочкой на свете. Одним словом, я в неё по-детски был безумно влюблён.

Любовь эта возрастала с каждой нашей встречей. А встречались мы часто. Я приходил к ней домой, где она разрешала играть со своими игрушками, которые хранила с детства. У неё даже была маленькая красная пожарная машинка с выдвигающейся лестницей. Стоило покрутить колёсико, и лестница начинала подниматься. И вот мне Майя разрешала поиграть с этой волшебной машинкой. А ещё любил играть с чёрным плюшевым мишкой. После того, как солдат убил моего кота выстрелом из винтовки, другом вместо Васьки стал Мишутка. Теперь не с котом, а с Мишуткой вёл детские разговоры. Майя обычно занималась чем-то по дому, помогая дедушке и бабушке, а я получал в отведенном углу для игрушек истинное удовольствие от игры с ними. При этом я постоянно заглядывался на Майю, в душе ругая себя за то, что маленький, и потому не могу на ней жениться.

Дед, видимо, увидел, что я неравнодушен к его внучке, и поэтому всегда меня успокаивал, говоря, что мне надо скорей расти, чтобы он мог за меня отдать Майку. Я просил, чтобы они не вздумали Майю отдать кому-нибудь другому, не дождавшись того дня, когда я стану взрослым. Дед в ответ на просьбу смеялся, и давал голову на отсечение, что он не изменит своего решения. Чтоб я больше ему поверил, дед спрашивал у Майи, готова ли она ждать, когда я подрасту, и она твердо говорила: а как же! После такого разговора я спокойным уходил домой. Однажды маме я сказал, что договорился с дедом Майи, который поклялся отдать её за меня замуж. Мама рассмеялась, и сказала, что у неё будет очень красивая невестка.

 В очередной раз я пришёл к Майе, когда она была дома одна. Дед с бабкой ушли по делам в город. Я стал играть со своими любимыми игрушками, а Майя убирать в комнате. Когда она только застелила кровать, водрузив на неё одну на другую три подушки, неожиданно в комнату зашёл солдат, который любил играть на губной гармошке. Он подошёл к Майе, обнял за шею и что-то стал тараторить по-немецки, пытаясь поцеловать Майю.

 Она хотела высвободиться, но это ей не удавалось, так как немец крепко прижимал её к себе. Потом немец, подтащил Майю к кровати, сдёрнул одеяло и стал Майю толкать на кровать. Мне было непонятно, зачем немец хочет Майю уложить днём спать. Но по испуганному лицу Майи понял, что происходит что-то нехорошее. Поэтому, до этого незамеченный немцем, я вылетел из своего угла, подбежал к фрицу, что есть мочи стал кулачками колотить его по животу, не переставая кричать, чтобы он не трогал мою невесту.

Немец сначала от неожиданности опешил, а потом, дав мне хороший подзатыльник, стал кричать, указывая мне на дверь, и толкнув в её сторону. И тут произошло неожиданное для нас с Маей. У немца на поясе висел в ножнах кинжал. Он вытащил его из ножен и приставил Майе в бок, продолжая её толкать в кровать. Майя сразу же закричала, чтобы я позвал кого-нибудь на помощь. Я пулей выскочил во двор, в котором никого не было из жителей двора. Был только немецкий часовой. Я подбежал к нему, и стал со слезами на глазах рассказывать о случившимся, и тащить в сторону квартиры Майи. Немец что-то закричал в дверь штаба, откуда выбежал офицер, видимо, дежурный по штабу. Солдат что-то ему сказал, показывая на меня. Офицер взял меня за руку, и мы быстро пошли в квартиру Майи.

Там я увидел лежащую на кровати Майю, а на ней немца, у которого были спущены штаны и трусы до самого пола. Офицер подбежал к солдату, и сходу кулаком хорошенько саданул того по затылку. Солдат мигом вскочил, поспешно натягивая брюки. Офицер схватил его за грудки, подтянул к себе, и глядя злыми глазами тому в лицо, стал что-то кричать, показывая на меня и Майю. Офицер поволок в штаб своего полураздетого провинившегося солдата. Майя обняла меня за голову, стала целовать и говорить, что я её спас. Я решил, что немец хотел Майю зарезать, но я вовремя привёл офицера. Я вырос в своих глазах, зная о том, что спас свою невесту. Того солдата мы больше никогда во дворе не видели.

Сразу же после войны дед и бабушка вместе с Маей куда-то уехали. Позже мне стало известно, что перед отступлением, когда немцы бросили удирая свой штаб, в наш двор зашли какие-то два фрица. Они каким-то образом заметили Майю, которая находилась одна в квартире, и её изнасиловали. Она кричала, соседи слышали, но никто не вышел ей на помощь. Я почему-то не слышал, как кричала моя невеста. Из разговора взрослых в семье узнал, что Майю увезли дед и бабка от позора перед воинами Красной Армии, очень не любивших женщин, которые в оккупации спали с немцами.

Через много-много лет, когда я работал следователем УВД города, мне довелось увидеть Майю. На углу улицы Ленина и Почтового переулка была парикмахерская, в которой Майя работала маникюрщицей. Я постоянно подстригался в этой парикмахерской. Как-то обратил внимание на симпатичную в годах женщину, у которой при смехе появлялись на щеках ямочки. У неё всегда была очередь на маникюр. Однажды, когда она была свободной, я поинтересовался, не она ли Майя, которая какое-та время проживала со мной в одном дворе по улице Свердлова.

Она сказала, что давно узнала меня, но почему-то стеснялась со мной поговорить. Очень рада, что это сделал я. Потом в кафетерии во время разговора сказала, что дедушка и бабушка давно умерли. Она вышла замуж, родила дочку. Несколько лет назад всей семьёй переехали в её любимый город. За несколько встреч мы с Майей вспомнили почти что каждый день оккупации. Но никто из нас не рискнул начать разговор о том, как я ребёнком спас её от изнасилования немецким захватчиком.

Было нам много лет, у нас уже были взрослые дети, но что-то мешало нам говорить на эту неприятную тему. Я так и не спросил её домашний адрес. Она неожиданно исчезла из моей жизни, как и появилась. А я долго не решался написать о том дне, который всё время помнил. Видимо, это время настало. Зло можно простить, но нельзя забыть. Человек должен бороться с животными инстинктами, иначе он не будет отличаться от животных. В нём должен преобладать разум.

«Прогресс состоит во всё большем и большем преобладании разума над животным законом борьбы».  Лев Николаевич Толстой (1828-1910 ), русский писатель.

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Псих

Игорь НОСКОВ

Слепой скрипач

Игорь НОСКОВ

В Новый год пожелаем скорейшей Победы

Оставить комментарий