Крымское Эхо
Архив

«Предвестие»: искусство подвижничества

«Предвестие»: искусство подвижничества

Автор этих строк много пишет о современной литературе, ее значимости для человека, о том, что ее путь в обществе и для общества – это, к сожалению, во многом – противопоставление обществу и защита от него. Общество говорит: «Ты, писатель, занимаешься ерундой, кому нужно то, что ты делаешь? Ты даже себе заработать этим на жизнь не можешь – о чем ты говоришь? Чему учишь? Меня, бизнесмена, политика, обывателя – чтобы я жил как нищий? Или чтобы я, зарабатывая своим трудом, делился с тобой, бездельником, поддерживал твою никому не нужную культуру?»

Обывателю трудно объяснить, что наличие средств – это не плохо.

Плохо то, куда они используются – без культуры. Особенно молодежью. Алкоголь, наркотики, свободные – и оплачиваемые – отношения, агрессия, вандализм, желание портить и уничтожать, просто бессмысленное времяпрепровождение, развлечения под стать клиническим идиотам: гламур, «попса», компьютерные игры, прочие взрослые игрушки…

<a href="uploads/10/matv20121228bb1.jpg" rel="lightbox[1]" title="«Предвестие»: искусство подвижничества"><img src="uploads/10/matv20121228m1.jpg"align="right"></a>

 

(кликните на картинку — и она станет больше)

»

Поэтому во все времена – даже в самые не предназначенные для литературы и искусства – были люди, которые занимались культурой, ее движением. Не для себя – для нее самой. Этих людей нельзя назвать никаким другим словом, кроме: подвижники. А дело их – не просто «подвижничество», ибо едва ли в творческой среде что-то может быть просто. В ней всё – несмотря ни на какие трудности, непонимание, борьбу и тычки реальности – прекрасно. Своим подвигом они творят искусство – искусство подвижничества.

Вспомним античность, Восток, средневековье, Возрождение, Просвещение, Золотой и Серебряный века русской поэзии – с чем пришлось столкнуться деятелям этих эпох, сквозь какие запреты и уничтожительства прорваться – чтобы донести до человека прекрасное. И не столь само прекрасное – сколь право человека на него. Увы, получивший право на прекрасное человек – может и его использовать во зло.

Что сотворили те крестьяне, к которым взывал писатель: «…не милорда глупого, Белинского и Гоголя с базара понесут…». Иной раз думаешь: лучше бы сидели тихо со своими «милордами» в виде Донцовой и иже с ней. Ибо искусство редко бывает безыдейным, а сила творца такова, что он любую идею до умов донести может. Начать бы с самих себя, друзья-писатели: с культуры идей в наших гениальных головушках.

Мы живем в Крыму – чем не прекрасна идея Крыма? Крымскости – как сути, квинтэссенции нашего необыкновенного уголка – не как геополитической точки, за красоту и ресурсы которой не грех побороться странам и власть имущим. А явления эпохально-культурного. Точки пересечения ментальностей, творческих начал, личных и национальных творческих судеб.

Именно эта идея – светлая и искренняя – завладела умами пишущих людей в середине 90-х – времени, для культуры не созданном однозначно. Тогда в Крыму «гуляло» множество идей: и как сделать его независимым государством, и, если уж не вышло, то какой стране продать повыгоднее – ведь есть что: и природа, и рекреация, и историческое наследие…

Думали ли об этом создатели Крымского историко-литературно-философского журнала «Предвестие» – с его идеей Крымскости – поэты, прозаики, художники, философы, ученые? Насколько далеки они были от политики, экономики, всего происходящего вокруг? Едва ли их не затронула жизнь – истинный творец не может быть вне жизни, «лютики-цветочки» не интересны ему самому, не то что читателю. Но он занимается не отражением действительности.

<a href="uploads/10/matv20121228bb2.jpg" rel="lightbox[1]" title="«Предвестие»: искусство подвижничества"><img src="uploads/10/matv20121228m2.jpg"align="left"></a>

И даже не ее творением – как наивно думается молодому поэту, еще не понявшему, «куда он попал». Творец занимается ее очисткой. Сниманием, а то и сдиранием одёж и кож наносного, преходящего, бытового, личного и даже общественного, дабы предъявить миру кристалл. Своего времени, своего мета-пространства, своей части Вселенной. Именно этот кристалл и станет для будущего представлением или даже, если хотите, мифологемой эпохи. Не мифом-иллюзией, нет. Чистой истиной.

Истина для каждого своя. Один вздыхает с сожалением о советских временах: мол, только тогда зарплата была да колбаса дешевая. Другой: тогда и только тогда был настоящий русский рок – потом протестовать стало не против чего – он и «сдулся». Третий знает (ибо хочет знать, изучает, не закрывает глаз), чем давалась и эта колбаса, и этот рок, чем за все это заплачено. А видится все это через одну призму – просто разные грани, разный угол преломления. Кристалл творчества нужен для того, чтобы отражать нас.

«…Мы ждали, прекрасно сознавая, что в «Предвестии», несмотря на все привнесения, остается золотая сердцевина – идея. Идея обновленного Крыма, творческого Иерусалима, идея Крыма-демиурга, Крыма, осознавшего себя центром культурного и энергетического сплава с гениальной историей и гениальным наследием.

Вот какая идея владела нашими умами, и вот какую идею мы хотели развивать в издательских преломлениях на страницах журнала. Мы назвали эту идею Крымской культурной Соборностью. Мы гордились своей полисемичностью, своей «крымскостью», зная, что в наших жилах и генах смешаны многие народы, наши разноязыкие предки, сумевшие ужиться на этом крохотном полуострове, висящем на ниточке своего перешейка на окраине скифских, таврических, украинских просторов, в чаше древнего Дарданова озера, ставшего морем Эвксинским, Черным, Русским…

Мы гордились этим орденом на груди планеты Земля (спасибо крылатому выражению Пабло Неруды!), этим лакомым для варваров и цивилизаций клочком земли, этой пристанью веселых греков, форпостом размеренных генуэзцев, родиной Анахарсиса, родиной Крым-герай-ханов, волошинской Киммерией, гриновскимими Зурбаганом, Лиссом, Гель-Гью…

Мы от всего этого ждали чуда и коротали бессонные ночи в разговорах у костра в горах, в вечерних поэтических чтениях, в поездках по всем крымским городам, под телескопами в астрофизической обсерватории, под звуки гитары, флейты и барабана у родников и речек, на скалах Демерджи и Караби, на лазурных пляжах Нового Света и Карадага… Так мы жили, ожидая чуда…»

Мне не довелось принимать личного участия в создании творческого кристалла «лихих 90-х» – «Предвестия»; в этой литературной среде я появилась уже тогда, когда первое, еще «полудетское», творческо-дружеское начинание «повзрослело» и оформилось в зрелый, стильный, изящный и глубокий по содержанию геокультурный альманах «POLUS-Крым». Поэтому для того, чтобы написать о том, как все начиналось, что заставило творческих друзей заняться чем-то большим, чем написание стихов и чтение их друг другу, мне понадобилось не только перечитать номера журнала, но и пообщаться с его создателями – ныне известными в Крыму и не только писателями.

Приведенная выше цитата принадлежит Валерию Гаевскому – поэту, философу, фантасту, одному из создателей и самого журнала, и, думается, идеи Крымской культурной Соборности. Впрочем, хоть идеи, как правило, принадлежат отдельным личностям, их развитие – в мировоззрение, философию, деятельность – дело не одного. Общее творилось всеми: и издания (номера журнала и собственные сборники), и продвижение, и течения, и настроения, и творения, и извращения.

В смысле – изворачивания реальности – так, как это могут только творцы. И только им – при такой их смелости – она и раскрывается по-настоящему, дарит себя. Вот что такое, например, в поэзии игра слов? Или неологизм? Глубинное каламбурение? Парадоксальность? Просто ли словесная игрушка, развлечение для поэта, мало кому понятное? Ничего подобного: это изворачивание реальности для ее постижения. Вынимание наружу глубины, изнанки, а нередко она – и есть суть. Литературный язык делают литераторы.

<a href="uploads/10/matv20121228bb3.jpg" rel="lightbox[1]" title="«Предвестие»: искусство подвижничества"><img src="uploads/10/matv20121228m3.jpg"align="right"></a>

В творчестве поэтов «Предвестия» – в большинстве своем писавших в стиле «новой волны» (метареализм, концептуализм) – неологизмов и других поэтических приемов своего времени очень много. И не лишь в стихах и прозе, но и в названиях рубрик журнала: «Фантекристо», «Фант-оазис», «Элитариум», «Миры и мифы», «Пантеоны», «Тавромахия», «Неоконченный постскриптум», «Сивашки»… А чего стоит созданное поэтом С. Савиновым, главным мастером по слово-смысло-творчеству в журнале – емко и остро отражающее время и страну слово – Хохлустланд?

Впрочем, нам известна и борьба «предвестников» за авторское право на то или иное новое слово, новую мини-идею, изворот мышления – как и все люди, они то понимали, что это все идет в общую духовную копилку, ограняет общий кристалл «крымоэпохи», то – не понимали и дёргались в «сольную карьеру». Люди есть люди. Не ясно им одно: уходишь ты – может не удержаться общее. А может и удержаться – но стать другим, изменить качество, значимость.

Так и случилось, когда «POLUS-Крым» покинули его лучшие силы – не выдержав нового: коммерциализации, необходимости подстройки под социум. Подстроившийся коммерциализированный «потомок» «POLUSа» – «Ковчег-Крым» – при всей эпичности своего названия и мощности поставленных задач – эпической идеи «предков» не то, что не расширил, – не удержал.

Еще бы: там, где задача издания – привлечь больше авторов, которые заплатят за публикацию, – ни о какой творческой планке, ни о какой литературе речи уже не идет. Где не подвижничество – там неподвижничество. Сколько сейчас таких – неподвижных, порочных в самой своей сути изданьиц-автородоилок переполняет Крым, и не только его…

А что сталось с идеей Крымской творческой Соборности? Ее разобрала по винтикам сетевая глобализация поэзии. Появление Интернета открыло перед «крымцами» (как и везде) возможность быть «не обязательно крымским поэтом». Это было первое желание ребенка, увидевшего новую игрушку: «Я могу стать поэтом с мировым именем! Дружить со всеми! Вперед!».

Сейчас, поняв, что «быть везде» просто невозможно – и от нехватки личного времени и от глобального количества «конкурентов» (о дружбе речи даже и не идет) – мы начинаем понимать, что всего лишь раздробились, размножились, распались, разменялись в своих попытках объять весь мир, в дурной бесконечности «сфер творческого приложения», – тем многое растеряв в себе-личности и себе – геокультурной единице. Искомая свобода оказалась произволом, тем, в котором «все можно» приводит сначала ко «все нужно», а потом и к «ничего не хочу».

Желанная универсальность (универсумность) – к не самой талантливой многостаночности («Фигаро здесь, фигаро там, Фигаро дали везде по зубам»). Заветное «мировое имя» – к пониманию, что его зарабатывание (в жюри, фестивалях, семинарах, проектах, организаторстве, пиаре, общении с нужными людьми, интригах и прочем) к собственно творчеству, а уж тем более – к его свободе – отношения не имеет.

Поэтому выбирай – и в наше время этот выбор на особенном острие: или творческая свобода – или «имя». Перед этим решением встал каждый из «предвестников» в свое время – именно оно заставило их собраться снова вместе – сейчас. Уже более мудрых, многое познавших, через многое прошедших, – чтобы… снова объединиться?

[Embed] <a href=»uploads/10/matv20121228bb4.jpg» rel=»lightbox[1]» title=»«Предвестие»: искусство подвижничества»><img src=»uploads/10/matv20121228m4.jpg»align=»left»></a> [/embed]
В нынешние годы литераторы стремятся к объединению. Русскоязычные поэты Украины называют себя Всеукраинским фестивальным движением. Есть и общая идея. А что же Крым? Сам в себе – как дробная совокупность поэтов – он все еще полон одиночек, страдающих сетевым «мировизмом». А там, где группа, – там тетушки-бабушки с лютиками-цветочками и пошлыми поэтическими праздниками.

Можно и так: и праздники нужны, вспомнить Пушкина можно и не пошло-обывательски, а свободотворчески; литературно общаться с Россией, Казахстаном или Зимбабве, ездить туда на фестивали или с поэтическими вечерами, если позволяют возможности, никто не мешает. А что если вспомнить, что ты – крымский поэт? И вокруг тебя – крымские поэты. А значит, вполне жива еще Крымскость – та самая!..

Та? Или уже иная?

Вспомнить прошлое, лихую богемную молодость – да только ли? – почтить память ушедшего во времени – да совсем ли? – журнала и общего творчества – собрались писатели-«предвестники» 15 декабря – в день двадцатилетия с выхода первого номера. Юбилей. Есть, что вспомнить: и интересных авторов, проявившихся на страницах издания, и яркие его презентации в Крыму, Москве, других городах, и созданные этой группой фестивали (особенно необычные – горные, возможные лишь в Крыму: «Фаворский свет» на Демерджи и др.), и многотысячные – за всю историю – тиражи, и сотни отзывов в прессе и критике, на телевидении, и распространение изданий – и в официальных книжных магазинах, и в развеселой самоличностности: чтением стихов на набережных ЮБК (сейчас вы такое встретите? А ведь было!), и номинацию на «Малый Букер» как лучшего русскоязычного журнала, выходящего в бывшей советской республике, и многое другое…

Интересно было с ними общаться: по-прежнему яркими, талантливыми, бодрыми, хоть и прошедшими в полной мере литературное горнило времени.

Главное, что мне хотелось узнать в общении с Валерием Гаевским и Сергеем Савиновым, это каково было отличие «Предвестия» от «POLUSа», было ли это некое ОДНО, или разные времена (90-е – 2000-е) – разные идеи, отношения, мыслечувстования.

«Говорить о судьбе журнала – все равно, что говорить о судьбе человека. И это правильно, ведь любое издательское творение, если оно не шаблонно, не клонировано, наделяется его автором или авторами духом, разумом, верой, волей и выбором, то есть книге придаются все параметры человека (личности!), способного к самостоятельной жизни.

Журнал – та же книга, и создается он коллективным разумом, усилиями, верой, волей и выбором многих людей, соавторов, сотворцов. Чтобы было еще ясней понять мифологему «Предвестия», представьте себе группу людей (первоначально их было трое: Валерий Гаевский, Сергей Савинов, Анатолий Каменобродский), загоревшихся идеей создать коллективное творение с элементами духа каждого входящего в эту группу.

Впоследствии, по мере нарастания редакционного опыта, к группе основателей начинают подключаться другие сотворцы, друзья, литераторы, поэты, философы, историки, краеведы, художники – сообщество расширяется. Меняется и «личность издания», в нее привносятся все новые и новые элементы, штрихи, качества, измерения… Простая аналогия… Попробуем представить себе картину, нарисованную кистью нескольких художников, где каждый развивает линию другого, добавляет свой колорит, свои образы, линии, оттенки…»

Личностное начало издания – вот первое, за что цепляется ум. Что способно вызвать… восхищение? К сожалению, у современного творца оно как раз возмущение вызвать может. Вполне предсказуемый вопрос: да кто ты такой? Чтобы делать журнал, выбирать, кто в нем будет опубликован, а кто не будет? Чтоб устанавливать планку? Решать: это поэзия – а это графомания, это литература – а это не литература? Думаю, что с подобными вопросами сталкивался каждый из нас. По крайней мере те, кто пытался что-то делать: журнал, газету, сайт, конкурс…

Тогда в Крыму в литературе никто ничего не делал. Вообще. А потому – смелость в этом, дерзость была куда возможнее. Легче или труднее? Можно сравнить: кому лучше – первооткрывателю острова, робинзону его, ученым, его изучающим, богатым курортникам, на нем отдыхающим, бедным писателям, с трудом добравшимся до него, чтобы им проникнуться, о нём написать, спутнику, снимающему его из Космоса, Богу-природе, его создавшему…

<a href="uploads/10/matv20121228bb5.jpg" rel="lightbox[1]" title="«Предвестие»: искусство подвижничества"><img src="uploads/10/matv20121228m5.jpg"align="right"></a>

Сейчас творческие люди меряются биографиями: сколько книг, публикаций, лауреатств, проектов, имеет ли он уже право войти в «авторитетное жюри» или нет, кто будет меня оценивать, а кого я… Какое личностное начало? – в вечных конкурсах, рейтингах, премиях, комментах, лайках… Популярнее нередко тот, кто нагло лезет всем в глаза или больше успевает «настаночить», а не тот, чей уровень творчества выше. По-другому и не назовешь это, как поэтической гонкой.

Трудно представить, каково было «личностное начало» во времена «Предвестия» и в его среде. Это – прежде всего – интерес к личности. Каждой конкретной отдельно взятой – и как к писателю, и как к человеку – безо всяких рейтингов и оценок. Если тебе не повезло быть сверхталантливым поэтом – не «садись, два» и иди отсюда, а… вдруг ты талантливый художник? Или музыкант? Или психолог-философ-шаман-колдун? Или просто человек хороший? Или Прекрасная Дама – Муза? (Помню юмор «предвестников» при знакомстве с дамой: «Девушка, вы просто красавица или стихи пишете?») В таком издании найдётся место любому проявлению творческого начала – в нем живёт свобода творчества.

В. Гаевский: «Нас упрекали в эклектичности, это правда. Но, как сотворцы великого чуда, известного в диалектике, мы ждали качественного скачка – перехода в новое духовное состояние нашего детища-журнала». Да, желали и ждали этого самого кристалла, который покажет истину. И во времени, и в человеке. А особенно – человека во времени, идеи во времени. Не удивляюсь, что проявление той или иной личности в среде «Предвестия» определило дальнейший путь этой личности в литературе.

И не только человека, но и творческого начинания того времени: других поэтических клубов (например, нашего молодежного литературного объединения «МЫ»), других изданий, творческих идей (например, поэтического направления «Фаэзия» Елены Коро; Клуба Фантастов Крыма с его альманахом «Фанданго») и процессов. Создателей и авторов «Предвестия» часто спрашивали: «А что вы, собственно, предвещаете?» Именно это!

Я вспоминаю себя двадцатилетнюю, свои приходы в клуб «Гель-Гью» – место заседания редакционного совета и всех друзей «Предвестия»-«POLUSа», тот самый подвальчик, в котором, как алхимики, прячущие тайные знания от общепризнанного-поверхностного, создавали они свой волшебный глубинный мыслечувственный экстракт. Да, там действительно царила свобода – в самом творческом, если хотите, богемном смысле слова. Андеграунд.

В воздухе носятся и сражаются между собой идеи, задумки, воплощения, измерения, изобретения – общие, личные, масштабные, минутные… Помню, в то время – начало 2000-х – мое вхождение туда вызывало серьезные опасения взявшихся продвигать меня в официальную литературу поэтических тётушек – они меня пытались от «Гель-Гью» «спасать». Действительно, «хорошим девочкам» в такой среде не место.

Им место в официальной литературе – подавать кофе на фуршетах большим официальным писателям и улыбаться литературным тетушкам в надежде со временем занять их место. Этим и занимаются сейчас те, кто слушался тетушек и в страхе бежал из «того самого подвальчика». Если успешно и радостно, то и дай Бог. Но едва ли радостно…

Этому пытались учить и меня, к этому и готовили. Но душа хотела творческой свободы. В «Гель-Гью» от меня никому не нужно было ровным счетом ничего. И одновременно – я была нужна там полностью, всем существом: и как поэт, и как критик-публицист, и как носитель креативных творческих идей по развитию издания и прочих интересных задумок («гель-гьюкингами», что им очень понравилось, их назвала, например), и как Муза, вдохновляющая и на стихи, и на творческие безумства, и на интеллектуально-поэтические дуэли, и как любитель лично поучаствовать в таковых.

<a href="uploads/10/matv20121228bb6.jpg" rel="lightbox[1]" title="«Предвестие»: искусство подвижничества"><img src="uploads/10/matv20121228m6.jpg"align="left"></a>

Никакой привязки, никакой официальности – свобода и творчество. А что такое, собственно, эти самые «безумства», «дуэли», «сражения идей»? Это и есть кристаллизация – сложное, глубинное до атомов, одновременно и биологическое, и духовное явление. Поиск в человеке, личности, творчестве, дружбе, вражде, общем, частном – самой сути, твоего «уровня», этой самой планки, той единственной, на которую и стоит опираться в дальнейшем и в тебе, и в твоем ближнем, и общей идее.

Именно она и наполнит журнал, именно по ней и будут судить о нем в настоящем и в будущем – о нем и о твоем времени. Никакими конкурсами и рейтингами этого вывить невозможно. Ни в каком пряничном литобъединении, где все чинно, гладко и «пушисто», она не выявляется.

И сейчас – ни в каком «проекте», создаваемом с целью «выбить грант» и «дожать спонсора» – сути твоей – не видно. Выявляется многое другое, и плохое, и хорошее. Все относительно. Творческой сущности времени – вне политики от литературы, бизнеса от литературы, шоу от литературы – ныне не выявляется. Сейчас каждому писателю почетно внести в свою биографию звание «культуртрегер». Хорошее звание, если бы не отдавало душком коммерции.

Назваться «подвижником» – не так легко: как бы не засмеяли. А уж растить в себе искусство подвижничества… Едва ли это по силам творческому человеку сейчас. Жить на что-то надо, да и саму культуру двигать надо на что-то: журнал бесплатно не издастся, литературный сайт сам не заработает. Можно поиграть в это за свой счет – но это явление конечное. Или самому надоест как нечто, что «не ценят», или надоедят те, кто, увидев «подвиг», пожелают этим воспользоваться: хорошо если в творческих целях, а ведь цели бывают разные…

Потому едва ли возможно сейчас возрождение «Предвестия». Об этом говорилось на юбилейной презентации журнала: мол, читатель, да и крымский писатель, хотел бы возрождения издания, возврата Крыму его Крымскости… Да вот куда легче издать журнал, назвать его «Предвестие», даже поставить во главе его редакционного совета все тех же, хоть и помудревших…

Но это будет уже нечто другое. Не «Предвестие». Духа времени не вернуть. У каждого времени он свой. То, что создается творцами сейчас – тоже отражение времени, кому-то удается и очищать его до кристалла сути. Думаю, что нам есть чему поучиться у «предвестников» – и прежде всего: идее Крымской Соборности, Личности Крыма. Личностному – уникальному в каждом – началу в творце – вне сравнений и оценок. Свободе творчества. Его духовности.

В новогодние праздники принято гадать. А писательское гадание – особенное: по нашим книгам. Передо мной лежат несколько номеров «Предвестия». Беру наугад, наугад открываю… Что откроется?

«…Представьте, что вы живете в середине третьего тысячелетия. Внешний социальный рисунок меняется, в основном, по критерию «стоимости существования». Мир индивидуальный ни о какой стоимости не говорит, ибо не бывает нищей индивидуальности, ее «цена» всегда перекроет любые внешние обстоятельства и условия. Да, она может вынести себя на рынок и выразить себя в условной стоимости, но какова цена Познания? Сколько стоит Истина или Красота? Сколько вы отсчитаете за свой духовный рост?

Ваш духовный интерес – ваши идеалы, мечты, бессонные ночи, внутренние стремления, метания, тоска, обжигающая страсть – страсть Творца. Она не затмевается ничем в жизни, она – сама жизнь. Она – чудо. Верить чуду – значит, верить Жизни. Мир – гениален, Мир фантастичен, ибо он не случаен! Он один сплошной потенциал духо-жизни, духо-знания, и обнаруживать, открывать в себе этот потенциал – вот ключ к пониманию нашего качественного выражения – Духовный Интерес. Как высший инстинкт Культуры! Почему не испытываете вы неуюта и затмения внутри себя, когда затмились ваши духовные интересы суетой и внешними иллюзиями? Страсть творцов пробивает затмение!»

Это написано 20 лет назад, в 1993 году. Во многом прав оказался писатель-пророк. Только ли в «предвестии» изменений «внешнего социального рисунка» в сторону «стоимости»? Хотелось бы, чтоб и предвестие духовного творческого прорыва сквозь материальное затмение не оказалось далекой, ушедшей во времени мечтой. Способны ли на такое культуртрегеры-грантовыбиватели, креативщики-творцепродавцы, каковыми мы все становимся вольно или невольно? Будем пытаться сохранить себя, живущее в глубине наших душ истинное творческое начало – искусство подвижничества.

А Крымскость – жива. И она верит в нас. rel=

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 5 / 5. Людей оценило: 1

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Ольга Гунчина: «Наша работа не закончится никогда»

«Иоанн Креститель симферопольского краеведения»

Лидия МИХАЙЛОВА

С праздником, журналисты!

Борис ВАСИЛЬЕВ

2 комментария

Аватар
крымчанин 28.12.2012 в 17:39

А Крымскость – жива. И она верит в нас. rel=

А макеевскость ей не угрожает? Или, как убеждают нас известные "крымские" политологи и экономисты, это ей на пользу?

Ответить
Аватар
критик 29.12.2012 в 10:38

Как пел в советское время чукча: "А донецкость лучше!"

Ответить

Добавить комментарий для крымчанин Отменить