Каждое утро, взяв под мышку годовалого Лешку, уверенной походкой она отправляется на работу. Ее рабочее место — асфальт у одного из домов на улице Большая Морская города Севастополя. Здесь она достает из большой сумки кусок картона и по-хозяйски усаживается на него, переместив сынишку на колени.
Буквально несколько секунд — и в ее глазах выражение вселенской скорби.
Лешка, несмотря на свой возраст, прекрасно понимает, что сегодня ему снова будет плохо, как вчера, как каждый день в течение нескольких последних месяцев его небольшой жизни. Малыш весь скукожится и обречено заплачет. Мама Оля на плохое настроение сына отреагирует привычным, хорошо заученным обращением к прохожим: «Помогите Христа ради на хлебушек ребенку».
Народ, что проходит мимо, особенно женщины, увидев грязного худенького малыша на руках молодой мамаши, не скупится на подаяние. Мелочь, бумажные купюры то и дело ложатся на протянутую ладонь мамы Оли. А Лешке ужасно хочет пить, он пытается вырваться из крепких мамкиных объятий. Видя заходящегося криком ребенка, прохожие испытывают приступ жалости, а то и стыда за собственное благополучие и лезут в сумочки и барсетки, чтобы достать денежку.
Напротив мамы Оли и Лешки останавливается группа девчонок лет десяти-двенадцати и с нескрываемым интересом наблюдает за родственной парой, словно за диковинными животными в клетке зоопарка. Через минуту к ним присоединяется немолодая женщина. Вместо того, чтобы, как говорится, помочь материально мамаше с ребенком на руках, она принимается ее отчитывать:
— Как же тебе не стыдно? Молодая деваха, и сидишь с протянутой рукой. Да еще над ребятенком измываешься, он, поди, голодный…
— Действительно, ни стыда, ни совести. Рожала-то зачем, если прокормить не можешь? — присоединяется к женщине молодая, хорошо одетая барышня.
Мама Оля критику не любит. Она привыкла к жалостливым взглядам и щедрым рукам, протягивающим желанные денежные знаки. Зарабатывая в день поболее, чем многие прохожие, она давно научилась отбиваться от разного рода приставал.
— Лешенька, солнышко мое, посмотри на этих злых и жадных теть. Конечно, им хорошо, у них есть дяденьки, которые приносят домой много денежек. А мы с тобой без папы, голодные сидим, и государству на нас наплевать, — без промедления реагирует критикуемая и, смахнув слезинку, быстро-быстро начинает целовать чумазую мордашку измученного жарой и жаждой ребенка.
Маме Оле от силы лет двадцать. Все, что она умеет делать в жизни, — это просить милостыню. В конце рабочего дня, когда обессиленный Лешка заснет у нее на руках, она, пересчитав дневную выручку и с довольным видом упрятав ее на дно потрепанной сумки, не прочь рассказать сердобольному слушателю о том, как тяжело ей живется.
— Нас у мамки четверо, три брата у меня еще. Двое в тюрьме сидят, в прошлом году за кражу закрыли. А что им, скажите, оставалось делать, если на работу не могли устроиться? Жить-то как-то надо? Подумаешь, дядьку богатого обворовали, да у него в квартире еще столько всего осталось, что можно лет пятьдесят припеваючи жить. А Колька, младший наш, в интернате живет. Мамка уже старенькая и больная, тяжело ей с ним. Вот не пойму я, зачем тут некоторые пристают ко мне, словами плохими обзывают. Конечно, у них мужья кто? Бизнесмены да офицеры. Икру, небось, ложкой едят, а меня, мать-одиночку, ругают. Им бы в моей шкуре хоть день пожить. Иди, говорят, работай, ребенка в детский сад определи, и проблем не будет. Ну да, в детский сад. Не понимают, что ли, что Лешка до того меня любит, что слезами там умываться целыми днями будет. Да и мне без него грустно. Ребенок должен находиться рядом с мамулей. Вот вы, наверное, тоже думаете, что мне стыдно должно быть. А чего это? Я ведь о Лешке беспокоюсь, кто еще о нем позаботится? На днях вообще хохма была. Подходит ко мне одна тетка и начинает жизни учить. Мол, Лешке я, как ее там, психику ломаю. Говорит, что вырастет и будет побираться всю жизнь. Начала рассказывать, что мужик из него не получится. Что значит не получится? Сказала, что настоящий мужчина должен уметь работать и хорошую получку зарабатывать. Ага, чтобы кого-то кормить, девку какую-нибудь чужую обхаживать.
А чем моя работа хуже другой? Тоже ведь терпение нужно, чтобы сидеть тут. Лешка еще все время, крутится, вырваться пытается. Я не отпускаю, под машину может попасть или украдет кто. Аппетита что-то у него в последнее время совсем нет, пирожки с мясом и то не ест. А еще вчера его дома раздела — сыпь какая-то на спине. Видите, сколько с детьми проблем! В детский сад, говорят. Кому он там нужен?
Мама Оля вполне удовлетворена своей исповедью. К тому же пришел тот, кого она, по всей видимости, уже давно ожидала. Невысокий сутулый мужичок с авоськой, набитой пустыми бутылками, спрашивает у нее о выручке.
— Сегодня пятьсот, как с «куста», — смеется она в ответ.
— Пузырек возьмем? — мужичок излучает удовольствие и вселенскую доброту.
— Конечно, возьмем. Я сегодня так устала, так устала! Лешка, а ну вставай, хватит дрыхнуть, мамка уже проголодалась!
Разбуженный малыш хлопает сонными глазенками и медленно слезает с мамкиных коленок. Девушка кокетливо подбегает к мужичку с бутылками, берет его под руку, и парочка бодро направляется в гастроном, что располагается поблизости. Лешка, ухватившись за серую в горошек широкую мамкину юбку, семенит следом. На сегодня его рабочие мытарства закончены…
