Членство чиновников в одной партии или блоке заразительно. В том смысле, что идеи распространяются среди соратников, как инфекция, оседают в мозгах и памяти, а затем переносятся в любую другую сферу деятельности как новые самостоятельные задумки. Во всяком случае, с главой Госкомпредпринимательства Михаилом Бродским произошло нечто подобное. Несколько лет назад его «Яблуко» входило в состав БЮТа и, по всей видимости, крепкая, хотя и непродолжительная дружба с Юлией Владимировной сделала Михаила Юрьевича таким же приверженцем отечественной легкой промышленности, какой безуспешно позиционировала себя наша модная Пассионария в 2008-м. Глава государственного комитета по вопросам регуляторной политики и предпринимательству решил добить не поддавшийся даме с косой секонд-хенд.
В секретариат правительства из ведомства Михаила Бродского ушел законопроект о запрете ввоза в страну подержанной одежды. Нам не дано знать, насколько нова и самостоятельна разработка, потому что с документа времен Тимошенко могли элементарно смахнуть архивную пыль и выдать за свой, но мотивировка до боли знакома. Единственное отличие — в форме подачи: Юлия Владимировна по-женски больше упирала на немодную отсталость импортных тряпочек, а Михаил Юрьевич уповает на экономическую составляющую. Давит, так сказать, цифрами. Его уже не занимает, сколько штук яиц приходится на каждого украинца, значительно важнее, что на его статистическую душу ввозится ежегодно два килограмма секонд-хенда. Он уже подсчитал, что производись эта продукция в родном отечестве, миллион украинцев был бы трудоустроен, страна получила бы рынок в двадцать два миллиарда гривен в год, а всем гражданам не грозил бы свиной грипп или какая иная импортная зараза, исходящая из упаковок с ношенными вещами.
Нагрузив страну, не успевшую до конца переварить его идею с отменой техосмотра, новыми думками, Михаил Юрьевич не раскрыл главную тайну своей экономической доктрины: на каких таких предприятиях легкой промышленности он трудоустроит миллион украинцев, чтобы они настрочили-наклепали товара на двадцать два миллиарда. Отечественная легкая индустрия если и существует сегодня на Украине, то исключительно в цехах Барабашовского рынка Харькова и оптового «Седьмой километр» в Одессе, где шьется многое из того, что затем конкурирует на вещевых рынках Украины с дешевым китайским ширпотребом липовыми европейскими брендами. Легкую промышленность Украины укатали не только вредоносный вирус китайской дешевизны, не только вездесущий турецкий ширпотреб, а прежде всего свои политики и олигархи, финансовыми махинациями довевшие фабрики и комбинаты до банкротства, продавшие их имущество, земли, оставившие отрасль без специалистов.
В конце концов, импорт существовал во все времена, но ведь не погубил же он тогда Севастопольскую швейную фабрику имени Нины Ониловой, хотя югославский или ГДРовский костюмы выглядели фасонистее. И Керченская швейная фабрика бесперебойно строчила детские вещи из натуральных тканей, когда кругом давились за синтетическим импортом. А завод «Хозбыт» в Керчи, безусловно, не мог составить конкуренцию бренду Луи Виттона, но нисколько не страдал от того, что его сумки и портфели уступали им и качеством, и фасонами: на его век покупателей как раз хватило. Имея итальянские сапоги, югославские туфли и австрийские босоножки, не отказывались от качественной обуви ленинградского «Скорохода», а финское пальто спокойно соедствовало в женском гардеробе с пальтишком московской фабрики «Салют». Значит, импортный товар не закоренелый враг отечественного производителя, когда он представлен на рынке. Не стоит сбрасывать со счетов, что импортные и отечественные товары часто находились в разных ценовых сегментах и уже по одной этой причине могли без антагонизма и параллельно существовать на рынке страны.
Сегодня рынки, бутики и секонд-хенды тоже находятся в разных ценовых сегментах. Вы можете позволить себе выложить на распродаже пять тысяч гривен за сапожки с брендом «Disel» — флаг вам в руки, а если не тянете, то пожалуйте за их подделкой на рынок или за ношенными неизвестной вам миссис в магазин «Из вторых рук». Наверное, отцу троих разновозрастных детей Михаилу Бродскому трудно понять, как это можно год присматривать в секонд-хендах школьный пиджак будущему первокласснику, покупать там парадные белые рубашки, джинсы на каждый день, бутсы на физкультуру, рюкзак для учебников.
Такие соотечественники, понятное дело, не соседствуют с его семьей поместьями в пригороде Киева, но они живут в одной с ним стране, хотя и не могут позволить купить своим детям вещички на распродаже в Милане. Секонд-хенд — палочка-выручалочка для семей с детьми, которые растут быстро, но все же не так, как цены. Там и только там можно купить пять вещей по пять гривен каждая и получить шестую бесплатно. «Каждое повышение цен приводит к нам все новых и новых покупателей, — рассказывает продавец секонд-хэнда Светлана. — Я знаю людей, которые поначалу брезговали вещами из нашего магазина, а теперь постоянно спрашивают о новых поступлениях. И я понимаю их, потому что купить на рынке, а уж тем более в магазине где-нибудь в центре города вещь далеко не каждому по карману, а купленную у нас и выбросить не жалко, хотя и наши цены заметно выросли».
Между прочим, одной из причин выросших цен стало то самое решение правительства Юлии Тимошенко, которое в 2008 году не набрало силу. Владельцы магазинов «Из вторых рук» не слепые, видят, что их товар сметается с прилавков. Только в этих магазинах и сохранился советский блат, которым, для сведения Михаила Бродского, пользуются, помимо родных и близких, сотрудники налоговой, санэпидстанции, МВД, местной администрации. Секонд-хэнды — последние, во всяком случае, в провинции магазины, где еще можно купить вещи от европейского производителя, а не сработанные китайскими и барабашовскими мастерицами. Секонд-хэнды перестали быть уделом малообеспеченных. Напротив, они превратились для определенной категории женщин в магазины эксклюзивной одежды, потому что, имея в знакомых владельца или продавца, можно приобрести новую вещь, так называемый сток, модную, стильную или просто интересную по фасону. «Я сама отлично шью, обшиваю всех родных и знакомых и при необходимости неплохо этим зарабатываю, но люблю шататься в свободное время по секондам, где на удачу можно словить что-то интересное, например, хорошие ткани, аксессуары, — говорит бухгалтер Галина Ивановна Доний. — Несколько лет назад набрела случайно на новые кожаные сапоги, которым сносу нет, целое лето пробегала в сарафане, который я легко могла бы пошить, но отданные за него пятнадцать гривен позволили мне заработать на пошиве свадебного костюма намного больше. Я считаю борьбу с секондами чиновничьей глупостью и вижу в желании каждого правительства уничтожить этот бизнес повод самим завладеть этой финансовой нишей. Каждая такая расправа с секондом ничем, кроме очередного витка цен, как правило, не заканчивается».
Специалисты полагают, что запрет секонд-хенда не подтолкнет отечественного производителя к росту выпуска изделий легкой промышленности, потому что у каждого сегмента рынка своя ценовая ниша, а энергия чиновников должна быть перенесена в плоскость борьбы с контрабандным ввозом этой категории товара. Тем не менее, Николай Азаров поддержал инициативу генерирующего одну идею за другой подчиненного и объявил, что ввоз секонд-хенда не будет пользоваться налоговым преференциями, потому что его гложет обида за ставшую свалкой Украину. «Пора у себя производить все, что нам нужно, и в минимальной степени завозить», — сказал Николай Азаров. Премьер пообещал для утраченной за двадцать лет легкой промышленности введение нулевой ставки налога на прибыль на десять лет. Теперь остается только найти способных конкурировать с китайским новьём и европейским секонд-хендом. Вполне может случиться, что тому же Китаю, с которым так рвется задружиться наш президент, как раз и придется поднимать легкую промышленность Украины. Они-то черта поднимут, только составит ли это предмет национальной гордости. А секонд-хенд вряд ли отомрет, потому что никто добровольно не готов расстаться с налаженным бизнесом. Зато, как у нас водится, часть предпринимателей, наковавших на нем свое состояние, уйдет в тень, а другая наберет силу за счет непомерного роста цен.
