Вместо пролога: новоназначенный главный архитектор Симферополя Ирина Иванова, мечтающая о превращении Симферополя в Ниццу, заговорила о возможном восстановлении на площади Ленина городского фонтана (естественно, за счёт памятника самому Владимиру Ильичу) и предложила подискутировать на эту тему.
Видимо, госпожа Иванова просто не в курсе, с чего началась Крымская весна. А началась она с протеста крымчан против ультиматума Чубарова о сносе памятника Ленину. Вот и я решил внести в эту дискуссию свои скромные «5 копеек» — тем более, что страсти по Ленину и фонтану будут в моей статье лишь фоном для рассказа совсем о другом человеке — человеке, деятельность которого вполне может стать примером для ответственных за судьбу нашего запущенного, но всё-таки симпатичного и любимого города. Итак…
В самом конце Петровской Балки, рядом с Братским кладбищем воинов Крымской войны привлекает внимание небольшая, но очень ухоженная рощица плодовых деревьев, среди которых — грецкий орех, айва, кизил, абрикос… У входа в неё установлена табличка с надписью — «Валина роща». Когда я впервые увидел это название, просто стало интересно: а кто же эта (или этот) Валя, удостоенный (-ая) такой чести?
Слышать приходилось разные версии: например, о том, что роща названа в честь сестры милосердия, ухаживавшей за ранеными в Крымскую войну, и о местном жителе по имени Валентин, который, почувствовав приближение кончины, решил столь необычно и красиво оставить о себе память.
А правда оказалась более простой, хотя и не менее красивой.
Роща, действительно, была высажена местным жителем и по вполне конкретному поводу: в подарок ко дню рождения любимой жене Валентине. Уже одно то, что человек, не будучи «владельцем заводов, газет, пароходов», способен на такие романтические порывы, достойно печатного слова о нём — тем более, что подарок-то получился для всех!
Ведь пока в Симферополе идёт неравная борьба зелени с «зеленью» (увы, оканчивающаяся чаще в пользу той, что взята в кавычки), кто-то, пусть и на глухой городской окраине, создал маленький зелёный (без кавычек!) уголок. Зовут этого удивительного человека Евгений Иванович Шаров. Много повидавший в жизни, он, выйдя на заслуженный отдых, посвятил себя тому, что посчитал нужным для себя и для окружающих — облагораживанию того кусочка Симферополя, в котором проживает он сам и его соседи.
А уголок этот по-своему красив. Некогда запущенное Братское кладбище (говорят, в Симферополе даже есть дом, построенный из вывезенных оттуда могильных камней!) сейчас утопает в зелени аккуратно высаженных деревьев, столь же аккуратно выглядит трава, а на пригорке, словно белая чайка на фоне синего неба — маленькая изящная церковь Святой Марии Магдалины. И трудно поверить в то, что ещё недавно, оказывается, здесь было место сборищ местных алкоголиков и наркоманов…
И как же было нужно, чтобы появился такой энтузиаст, как Евгений Иванович!
Началось всё с борьбы с мусором. Евгений Иванович строго-настрого запретил высыпать мусор на пустыре, на котором впоследствии и зазеленели деревья «Валиной рощи». Трудно было поначалу убедить соседей, но ведь люди — если они люди, а не генетически близкие к людям парнокопытные — сами видят, что лучше: жить в чистоте и порядке или на помойке.
А ещё были и самые настоящие битвы с наркоманами, которые упорно не хотели покидать насиженное место, битвы абсолютно всерьёз, когда доставалось и самому Евгению Ивановичу, и его домочадцам, но постепенно соседи все встали на его сторону и навсегда отбили у любителей кайфа охоту собираться в месте, где теперь раскинулся этот удивительный, живой, зелёный подарок ко дню рождения – «Валина роща».
А как оказалось, Евгений Иванович создал не только её!
Он и красивую детскую площадку в этой роще оборудовал, он же установил на повороте указатель к Братскому кладбищу и храму, и он же облагородил и само кладбище — высаживал деревья, приводил в порядок лужайки и заборы. Разумеется, не всё сам и не всё на свои деньги — Евгений Иванович, повторяю, далеко не олигарх, поэтому приходилось искать спонсоров (терпеть не могу, честно говоря, это слово, но чем его заменить — может быть, «благотворитель») — и они находились! Значит, не все готовы давать деньги только на уродство, остались и среди богатых поклонники красоты.
И вот результат: единственный заасфальтированный участок Петровской Балки за водопадом — от поворота в сторону ул. Тарабукина до Братского кладбища.
Остальная же проезжая часть Петровской Балки, от поворота в сторону ул. Тарабукина до тропы на Неаполь Скифский, выглядит вот так (фото прилагается).
А здесь, чёрт подери, люди, между прочим, живут, а не питомник горных козлов располагается, и носят эти люди обычную обувь, а не деревянные японские гэта, и ездят они на велосипедах и автомобилях, а не на танках. А уж мусор… (фото прилагается)
А ведь Петровская Балка уникальна. Её можно и нужно превратить в эко-улицу, улицу-оазис, улицу-глоток чистого воздуха в пыли большого города. А, может быть, просто не нашлось на остальном протяжении Балки своих Евгениев Ивановичей Шаровых?
У читателя статьи, возможно, уже возник вопрос: а при чём тут, собственно, Ленин и фонтан? Да, может быть, и ни при чём, но вот что получается: рядовой гражданин со скромными возможностями в меру этих самых возможностей благоустраивает город, ничего при этом не разрушая (пусть речь идёт лишь о маленьком уголке Симферополя. Но ведь любой город из таких уголков и состоит!), а в то же самое время на верхних этажах симферопольской власти находятся люди (возможности которых, ясное дело, несоизмеримы с возможностями условных Шаровых), на полном серьёзе предлагающие украсить город фонтаном за счёт сноса памятника Ленину и мечтающие о том, чтобы Симферополь был похож на Ниццу.
Ну, в Ницце я не был и не буду, поэтому сравнивать не могу, но думаю, что Е. И. Шаров и подобные ему неравнодушные горожане — а их, хочется верить, немало — мечтают о том, чтобы Симферополь был Симферополем, а не второй Ниццей, Казанью или Тегусигальпой.
А что касается Ленина… Да, памятник Владимиру Ильичу стоит на месте бывшего городского фонтана, но трогать его ради восстановления этого фонтана нельзя. Вступать в споры о роли Ленина в истории не буду, это дело историков, но можно только представить себе, как сносу (или даже переносу) памятника обрадуются Чубаровы, Джемилёвы, Куницыны и прочие бледные поганки, по какому-то эволюционному недоразумению принявшие человеческий облик.
Кстати, почему-то никого не возмущает, что в самом центре Симферополя торчит установленный на меджлисовские деньги (запрещенная в РФ организация экстремистского толка — ред.) бюст диссидента Петра Григоренко — одного из тех, кто вместе с себе подобными работал на развал СССР, да ещё и защищал коллаборационистов. Оно вроде бы и ладно — стоит, да и пусть стоит, «флаг ему в руки» (тьфу, забыл, что у бюста нет рук!), но сам факт… А вот Ленина, поди ж ты, никак в покое не оставят.
А фонтан — да, это не только красиво, но и экологично, да, он нужен городу. И в связи с этим попробую внести дилетантское предложение: а почему, собственно, фонтан должен быть именно на площади Ленина? Почему бы не украсить им площадь Куйбышева — на месте остобрыдлевшего всему Симферополю «Куба» (который вроде бы как уже «приговорён к высшей мере наказания», осталось дождаться, когда приговор «приведут в исполнение»). Или же сквер бывшего кинотеатра «Мир» — фонтан там выглядел бы лучше многоэтажной «крабовой палочки».
А Владимир Ильич… Всё-таки выскажу своё мнение: да, он разрушил Российскую империю, но он же заложил основы создания нового великого государства, откуда родом в том числе и госпожа Иванова. И поэтому он достоин памятника. Вот возьмём, к примеру, Петра I. После революции 1917 года снесли все памятники всем российским царям, а Медного всадника не тронули, потому что Пётр I при всей своей сложности и противоречивости был Личностью, как и Ленин, и, так же разрушая, одновременно и созидал.
А Евгению Ивановичу Шарову хочется пожелать крепкого здоровья, долгих, счастливых лет жизни, такой же искрящейся энергии и — побольше единомышленников и последователей. Причём, как рядовых, так и наделённых властью. И если таких людей на самом высоком уровне будут поддерживать, наш город вполне может стать не карикатурной «Ниццей», а одной большой, прекрасной «валиной (ириной, олиной, таниной и т. д. — кто уже как захочет) рощей», совмещённой с симферопольским «Малым Иерусалимом» в Старом городе. Надежда, она ведь не умирает последней, она никогда не умирает. А значит, подобно кувшину из «Баллады о гончаре» Розенбаума, рано или поздно становится явью.
